– Парни, может, и боятся, а мужчины – нет. Тот парень был идиот. Твои слова сделали меня очень счастливым. Я глубоко тронут.
– А ты смог бы… увлечься мной, если бы я не была учительницей? – Марианна посмотрела на него в упор. – Если бы я, например, работала танцовщицей вот в таком клубе? Выступала на сцене каждый вечер?
Петр немного помедлил. Он сложил салфетку, опять расправил.
– Тебе, разумеется, нужен честный ответ. Что ж, вот: нет, скорее всего, не увлекся бы.
– Я так и думала.
– Не знаю, что ты думала. Я не ханжа. Но я рад, что ты педагог, а не скачешь по сцене в вызывающем наряде на потеху публики.
– Что в этом плохого? Почему для тебя это препятствие?
– Сейчас объясню… – улыбнулся Петр. Его забавлял этот разговор.
Однако объяснить он не успел: официант принес заказ. Пока он расставлял приборы, Марианна заметила, что зал наполнился. Появились наряженные девушки и пожилые тетеньки. Многие привели с собой мужчин. Те были не в своей тарелке и поглядывали по сторонам, как будто искали запасной выход, чтобы удрать. Были и юные парочки. Лица у них горели энтузиазмом. Посетители занимали столики, оживленно переговаривались и посмеивались.
А потом на сцену вышел сам дон Леонсио Хрунько.
Марианна была рада увидеть старого знакомого. Его появление прервало неловкий разговор, который она же и затеяла на свою голову и теперь жалела об этом.
От слов Петра стало немножко грустно. Слушать его объяснения не хотелось. Она боялась, что он скажет что-то такое, что окончательно ее расстроит.
Она не рассчитывала на страстные ответные слова.. Довольно и того, что на ее признание он отреагировал очень мило. Но все же зря она наговорила разной ерунды. Все испортила, дурочка…
Марианна прекрасно знала, почему ее так тянет рассказывать мужчинам о своих чувствах. Разумеется, дело в ее суровой бабушке и вечно отсутствующей матери. Мало она получала в детстве «телячьих нежностей». Разве что тетя Зоя на них не скупилась, но в жизни Марианны она появлялась редко.
Ласковыми словами у них в семье не разбрасывались. Похвалу нужно было заслужить.
Любили ли ее просто так, за то, что она есть? Марианна порой в этом сомневалась. А так хотелось слышать: «Ты мое солнышко! Ой, ну подумаешь, чашку разбила! Это к счастью! Платье порвала? Не беда, зашьем! Не плачь! А кто у нас такой сладкий? Иди, поцелую!»
Тяжело жить без маленьких словесных «поглаживаний». Без глупых нежностей, и сознания того, что для кого-то ты все равно будет самой лучшей на свете, какую бы глупость ты не сделала, какие бы ошибки не совершила.
А раз ей редко такое говорили, то говорила она. Подругам, ученикам, коллегам. И маме с бабушкой говорила… И парням. Точнее, одному парню – однокурснику Олегу. И он тоже нежничал… называл «красавицей, шоколадкой, деткой». Вываливал на нее весь набор приторных слов, которые щедро рассыпают парни, когда хотят от девушки понятно чего.
Но у Марианны был хороший слух. Фальшь она слышала прекрасно. В глубине души знала, для чего были все эти комплименты, но все же позволила себе обмануться.
Петр нечасто говорил ей приятные вещи. Но он говорил их искренне, она это чувствовала.
Но все же, все же...
Она покосилась на своего спутника. Тот с интересом наблюдал выход дона Леонсио.
Тот вышел на сцену пружинистым шагом, выкатил грудь колесом и прищелкнул пальцами.
– Ола, друзья! Ме йамо Леонсио Гонсалес, сой де Архентина*, – сказал он звучным голосом с характерным малорусским акцентом. – Приветствую вас на «танцевальном полднике»!
Леня был статный чернобровый хлопец с кучерявым казацким чубом. Но когда он приглаживал чуб гелем, надевал узкие штаны и горделиво задирал подбородок, то мог сойти за тореадора или благородного идальго. Особенно когда начинал сверкать черными как антрацит очами. В такие моменты он производил сильное впечатление на женщин, которые считали, что в их жизни не хватает острых ощущений и уроки танцев в компании дона Леонсио – верный способ их получить.
– Сегодня у нас в программе – не танго, не бачата и не сальса. Мы познакомимся с танцем родом из Африки. С чувственной, горячей кизомбой!
Леня разливался соловьем, делал руками пикантные жесты, сверкал глазами. В Лениной речи было полно слов «страсть», «чувственный», «эротика». Зрительницы таяли и мило краснели. На лицах их спутников появилось беспокойство.
– Надеюсь, ты не будешь учить Дашу этому танцу? – спросил Петр. – Ей такое еще рано.
Марианна обиделась.
–– Нет, конечно, – сказала она прохладно. – Мы начнем с вальса и сальсы, чтобы развить пластику. Но ты зря морщишься. Кизомба – романтичный танец. Смелый, но не вульгарный. Сейчас сам увидишь! Лёня будет показывать базовые шаги и связки. Смотри, они уже выходят...
Леня расставлял гостей для пробного урока. Со всех сторон раздавались игривые и немного нервные смешки.
– Пойдем к ним? – сказал Петр. – Ты научишь меня?
Марианна посмотрела на него круглыми глазами.
– Ты хочешь ЭТО танцевать?
– Ну да. Это проще, чем танго или сальса?
– Эээ… пожалуй, проще. Но если раньше ты не танцевал социальные танцы, то...
– Я умею танцевать танго. И сальсу.
– Где ты научился?
– Ирина увлекалась и таскала меня в студию. Когда мы только поженились, она была беременна, капризничала, пришлось ей потакать. Потом, несколько лет назад, моя бывшая… подруга, Светлана, попросила ходить с ней на тренировки. Я согласился. Тогда у меня был непростой период в жизни, захотелось попробовать что-то новое. Правда, бросил при первой возможности. Было скучно и жаль потраченного времени. Но тренер говорил, у меня выходило неплохо. Технику я освоил.
– Скажу честно: не ожидала! Я поражена.
– Идем, – Петр встал и протянул ей руку. – Думаю, еще не раз тебя удивлю. У вас, Марианна Георгиевна, сложилось обо мне однобокое представление. Пора его пошатнуть.
Она неловко выбралась из-за столика. Петр крепко взял ее за руку повел к Леонсио и его ученикам. Каблуки громко цокали, юбка шуршала, чужие взгляды жгли щеки. Марианне было не по себе.
– Кого я вижу! – возликовал Лёня. – К нам присоединилась прекрасная африканская принцесса. Сколько лет, сколько зим, Марианна!
– Ола, Леонсио, – натянуто улыбнулась она.
Новая пара оказалась в центре внимания. Дамы посматривали на Марианну ревниво, на Петра – с игривым интересом. Мужчины вообще никуда не смотрели. На их лицах застыла тоска и сожаление о том, что они позволили своим спутницам втянуть себя в танцевальную авантюру. Впрочем, один пузатый дядечка весь изулыбался, посылая Марианне сладкие взгляды.
Марианна стояла с прямой спиной, напряженная, как струна, и делала вид, что внимательно слушает Леню.
