Если молодой человек спросит GPS, где находится какое-то место, GPS расскажет ему об этом, скажет этому молодому человеку. Но если этот молодой придет к старику и спросит, где находится это место, старик будет перечислять одну подробность за другой, а потом опишет, что находится перед этим местом, но может не сказать, где оно есть. Он будет говорить: «сначала будет то-то, скажем, залив, мыс, инукшук» — и так далее, и тому подобное. Он точно расскажет, что тебе должно встретиться по пути. А у молодого нет на это времени. Он хочет знать, где находится то место.
Некоторые люди моего возраста тоже используют GPS, потому что их отцы не разговаривали с ними или не брали их с собой, чтобы научить, куда идти, как куда-то добраться, какие бывают опасности. Они этого не делали. А со временем, если все время упражняешься, [иннуитская навигация] становится почти как наука. А может быть, это и есть наука, только в ней ничего не записано. Все хранится в голове, это просто знания, которые передаются из поколения в поколение[510].
Хотя спутниковая навигация обладает многими практическими преимуществами, ее распространение привело к упадку навигационного мастерства и, в более общем смысле, «ослаблению чувства земли»:
Иннуит на снегоходе, оборудованном GPS, мало чем отличается от жителя пригорода, едущего на работу на внедорожнике, оборудованном GPS: когда его внимание поглощено инструкциями, которые выдает компьютер, он не видит окружающего пейзажа… Уникальный талант, веками бывший отличительной чертой целого народа, может испариться за одно поколение[511].
Боб Гилл, работающий в Геологической службе США в Анкоридже и открывший свидетельства необычайной выносливости малого веретенника, сказал мне, что у коренных жителей Аляски есть свое собственное название для GPS-навигатора. Они называют его просто «стариками в коробке».
Хотя старинное навигационное искусство жителей тихоокеанских островов возрождается, в других местах традиционные техники находятся в серьезной опасности и вскоре могут остаться только в мифах и легендах. Их утрата разорвет одну из самых важных оставшихся нитей, связывающих нас с нашими не столь далекими предками, охотниками-собирателями. Революция GPS — это последний на сегодня этап долгого исторического процесса, в рамках которого мы отбрасывали — одни за другими — почти все те практические умения, которые были необходимы нашим предкам. Мы с радостью предоставили специалистам выращивать нам пищу, шить нашу одежду и строить наши дома. А теперь мы отказываемся от, возможно, самого древнего и самого фундаментального из всех умений — навигации.
Когда персонажа одного из романов Эрнеста Хемингуэя[512] спросили, как он обанкротился, он ответил: «Сначала постепенно, а потом сразу»[513]. Утрата наших способностей к навигации произошла очень похожим образом. Она началась медленно, с внедрения первых, более простых технических устройств, таких как компас и секстант, но они еще не избавили нас от необходимости внимательно следить за окружающим миром и работать головой.
Появление GPS, напротив, вызвало резкие и глубокие изменения в наших взаимоотношениях с природой. Теперь мы можем определить свое местоположение и проложить курс, совершенно не задумываясь и не прилагая ни малейших усилий — даже не поднимая глаз от своего мерцающего экрана. Электронные устройства, которые, как нам кажется, избавляют нас от тяжкого бремени, не только делают нас слабее, но и отдаляют нас от естественного мира.
Технологии GPS — это почти чудо, одно из величайших технических достижений нашего времени. Но, слепо поклоняясь им, не ведем ли мы себя подобно Фаусту, который продал душу за исполнение самых заветных своих желаний?
Хотя мы этого, возможно, не осознаем, мы быстро превращаемся в топографических идиотов. Чтобы избежать этой участи, нам нужно при каждой возможности откладывать в сторону сотовые телефоны и электронные навигационные системы. Не полагаться автоматически на GPS, а даже при поездках по маршрутам, знакомым до мельчайших подробностей, открывать глаза и работать головой. Если мы не хотим совершенно утратить свои способности к навигации, мы должны заново научиться разговаривать на языке Земли.
* * *
23 апреля 2013 года 66-летняя пенсионерка Джеральдина Ларгей, бывшая медсестра, и ее спутница Джейн Ли вышли из города Харперс-Ферри в штате Западная Виргиния. У них был грандиозный план — пройти до самого северного конца Аппалачской тропы, всего около 1770 километров.
В конце июня Ли пришлось вернуться домой, но Ларгей решила продолжать путь в одиночку, хотя у нее было плохо с чувством ориентирования и случались приступы паники. 21 июля она все еще была полна сил и находилась в 320 километрах от конца тропы, которая доходит до горы Катадин в штате Мэн. К этому моменту она прошла почти 1600 километров. На следующий день у нее была назначена встреча с мужем, который должен был привезти ей припасы для следующего этапа похода. Другая туристка сфотографировала Ларгей около 6:30 утра 22 июля, когда та выходила на маршрут. Она была последним человеком, видевшим Ларгей живой.
24 июля муж Ларгей сообщил, что она не пришла на место встречи, и лесничие штата Мэн начали поиски в густо поросших лесом горах вокруг места, в котором ее видели в последний раз. К поискам, разросшимся до огромных масштабов, присоединились многие другие службы; были задействованы самолеты и поисковые собаки. Хотя через неделю первая поисковая операция была прекращена, дело не было закрыто, и полиция продолжала расследовать появляющиеся время от времени туманные улики. В октябре 2015-го — два с лишним года спустя — один топограф случайно наткнулся на упавшую палатку, в которой он нашел останки Ларгей.
Вот что следовало из информации, извлеченной из мобильного телефона Ларгей. Утром 22 июля она отошла от тропы по нужде. Потеряв ориентацию и не сумев вернуться на тропу, она несколько раз пыталась отправлять мужу текстовые сообщения, но сотовое покрытие в этом изолированном горном районе Мэна было ненадежным или вовсе отсутствовало, и муж не получил ни одного из них.
