Я ни в коем случае не хочу тебе надоедать. Я прекрасно понимаю, через что вы с Чарли сейчас проходите. У меня остается совсем немного времени до возвращения в Афганистан, откуда я не смогу вырваться в обозримом будущем. В случае если ты не против со мной увидеться, я хотел бы организовать свою поездку как можно скорее. Я не стану брать с собой Монику и Сэма. Я понимаю, что в столь деликатных обстоятельствах просить об этом было бы, вероятно, слишком.
Я не собирался упоминать об этом, пока мы не встретимся лично, однако Иэн и я были совладельцами обширного поместья в Кэлди на полуострове Уиррал в графстве Мерсисайд, пятьдесят процентов которого теперь принадлежат тебе. Хотя мое желание встретиться с вами целиком связано с укреплением семейных уз, я также привезу тебе на подпись некоторые документы. Я смогу прилететь в Канзас-Сити уже в среду. Прошу тебя ответить на это письмо.
Джон Он меня не знал. Не знал, что я достаточно умна для того, чтобы понять, когда меня пытаются заманить.
А сегодня еще и это письмо. Мы с Чарли только что пришли в кафе «Лео». Мой капучино был слишком горячим для того, чтобы его пить, а Чарли пока даже не притронулся к своему маленькому пирожному с шоколадной крошкой. Мы провели в кафе не более пяти минут, однако за это время вся моя жизнь перевернулась. Я едва видела перед собой экран компьютера. Мое сердце колотилось так громко, что я оглядела помещение, силясь понять, не слышат ли его другие посетители. Да, они все таращились на меня. В моих ушах звенело, а в горло словно набились водоросли. Я не могла сглотнуть. Не могла даже дышать. Опустив голову себе на колени, я сосчитала до двадцати. Я чувствовала себя так, словно плыла в лодке и меня качало на волнах.
– Мамочка, что такое? – спросил Чарли, задумчиво склонив голову набок и совсем по-взрослому положив руку мне на плечо.
Грязный пол устилали смятые пакетики из-под сахара, сигаретный пепел и комья пыли.
– Я кое-что уронила, детка, – сдавленным голосом ответила я.
В следующее мгновение меня за спину уже трогал не в меру дружелюбный владелец заведения, спросив по- испански:
– Сеньора? Сеньора? Вам плохо? С вами все в порядке?
Я должна была собраться. Выпрямившись и сделав глубокий вдох, я улыбнулась:
– Estoy bien. Я в порядке.
Улыбнувшись в ответ, он зашагал прочь. Нажав семь раз на кнопку печати, я распечатала семь своих гребаных электронных писем и выключила компьютер. Достав из принтера бумаги, я расплатилась и, завернув в бумажную салфетку пирожное Чарли, сложила все в свою большую пляжную сумку. Взяв Чарли за руку, я вышла вместе с ним на залитый солнцем Пасео-дель-Рей и поняла, что забыла прикрыть свой шрам солнечными очками. Люди глазели на меня вовсю. Я остановилась, чтобы взять себя в руки. Шляпка, очки, улыбка. Приятная, хорошенькая леди.
Чарли направился было к воде, но я остановила его:
– Подожди, милый. Пойдем со мной.
Чуть дальше по улице располагался бар «Игуана». Заведение, в котором – хотите верьте, хотите нет – никто не обратит внимание на маму и на то, что она, придя вместе с сыном, закажет себе коктейль с ромом в десять утра. Как хорошо, что мы больше не в Канзасе.
Бармена за стойкой не было. Лишь двое стариков играли во дворе в шахматы да пара пьяных американских парней в футболках с символикой студенческого братства, покачиваясь на стульях, смотрели футбол. Бармена нигде не было видно. Чарли заметил полку с чипсами и висящие за барной стойкой снеки чичаррон. Он стал похож на милого изголодавшегося щенка. Я привезла его в Никарагуа совсем недавно, однако он уже успел полюбить обжаренную до хрустящей корочки свиную шкуру.
– Мамочка, я хочу чичаррон!
– Ладно, – ответила я. Поискав глазами треклятого бармена, я ударила ладонью по стойке. – Э-эй?
Из кухни вышла женщина и прошагала мимо, даже не взглянув на меня. Взяв моющие средства и тряпку, она молча вновь исчезла за кухонной дверью.
– Прошу прощения! – крикнула я ей вслед. – Perdón!
Никакой реакции.
Взобравшись на барный стул, Чарли смотрел то на чичаррон, то на меня. Наконец из кухни, насвистывая, вышел молодой очень красивый мужчина с бородой и стянутыми в узел волосами. Он убрал в карман только что начатую пачку сигарет.
– Чего желает сеньора? – жизнерадостно спросил он по-испански.
– Выпить, на хрен! – раздраженно ответила по- испански я и тут же об этом пожалела.
Будь дружелюбнее, сказала я себе. Заказать выпивку можно и без «на хрен».
Парень вздернул бровь и, встав за барную стойку, произнес на безупречном английском:
