Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
– Я называю это жизнью, способной обеспечить семьи. – Хардеуэй сел на стул напротив Фэллона и положил ноги на угол стола. – Во время моей службы в армии…
– Той, что целый год, или будем считать только три месяца за границей? – уточнил Фэллон.
– Заткнись, чтобы я мог тебя похвалить, ублюдок ты этакий! Во время службы в армии я понял, что есть два типа руководителей: хорошие и плохие.
– И почему я подумал, что это будет более поэтично? – развел руками Фэллон.
– Ты сильный лидер, Сент-Джеймс. Наши парни рассчитывают на тебя. Они выполняют твои приказы, не задавая вопросов. Они умрут за тебя. И знаешь почему? Я скажу тебе почему.
– Надеюсь, что скажешь.
– Потому что ты заботишься о них. В конце концов, они знают, что ты делаешь все возможное, чтобы не упустить из виду потребности каждого из них. Ты один из хороших парней, Сент-Джеймс.
Фэллон кивнул, скорее, чтобы положить конец этому разговору, чем в знак согласия. Хотя это было, по правде говоря, лучше, чем он ожидал: Хардеуэй не из тех парней, кто церемонится или бьет вполсилы.
– Поэтому, когда я вижу, что ты ведешь себя как осел и переутомляешь своих людей и себя просто потому, что потерял свою любимую…
– Ну вот! – Фэллон должен был догадаться, что худшее еще впереди. Поэтому-то он и отправляет Хардеуэя разбираться с самыми сложными ситуациями для Общества: светские нравоучения не в его правилах.
– Как твой друг я отвечаю за то, чтобы не дать тебе разрушить все, что ты создал.
– Чем же? Попросив их поработать? – спросил Фэллон. – И какой же вред я причиняю?
– Сент-Джеймс, ты выглядишь как дерьмо и ведешь себя со всеми вокруг как полная задница. Когда ты в последний раз отходил от этого стола, чтобы нормально поесть?
– А, – отмахнулся Фэллон, – еда – для слабаков. Вот что я делаю. Общество – моя жизнь, и мои друзья заслуживают всего моего внимания.
– И я смотрю, ты продвинулся вперед, леди Изабель была всего лишь кратким отклонением от курса. Вот это все, – потряс он руками над столом Фэллона, заваленным бумагами, – это нормально?
– Должно быть, – сказал Фэллон, поправляя стопку бумаг на краю стола.
– Я краем глаза увидел ее, когда относил ее чемодан, – сбавил тон Брайс.
Фэллон замер и посмотрел на Хардеуэя.
– И?
– О, теперь ты хочешь услышать об этом? И тебе не нужно одновременно просматривать три отчета или что-то в этом роде? Поскольку это же нормально и все такое. – Хардеуэй пожал плечами. – Она сидела в гостиной с открытой дверью, когда я приехал. Только мельком взглянула на меня и вернулась к чтению. Ноттсби рассказал, что ей было приятно снова оказаться дома. Сент-Джеймс, ты должен знать, он также рассказал, что по дороге ее перехватил Грейплинг и она выпрыгнула из движущегося экипажа, спасаясь.
– Она ранена? – спросил он, рывком поднявшись на ноги, готовый немедленно послать за доктором.
– Она в по-ряд-ке, – по слогам стал втолковывать Келтон, – дома, со своей семьей. Она там, где должна быть. Жаль только, что Клобейн потерял ее след. Возможно, это было ужасно, но она выжила. Ноттсби сказал, что она молчит обо всем.
Ей спокойно и хорошо оттого, что она дома. Конечно, она с облегчением вернулась к своей семье. В конце концов, там ее место. Все так, как и должно быть. Тем не менее в какой-то мере ему стало больно оттого, что она была так рада оказаться подальше от него. Только вот молчать о произошедшем – это совсем не похоже на Изабель…
– А ты уверен, что видел ее, а не ее сестру?
– Ой, я бы заметил разницу, поверь, – проворчал Хардеуэй. – Той дамочке следует держаться от меня подальше.
Фэллон не должен был желать разузнать больше, но был уверен, что никогда не перестанет осматривать бальные залы, чтобы хоть издалека взглянуть на Изабель, и цепляться за упоминания о ней в разговорах по городу. Это неправильно, но он всегда использовал все возможные способы – это привычка, просто привычка.
– Как она выглядела?
– Как девушка, читающая книгу в гостиной, – пожал плечами Хардеуэй. – Хорошо, как мне кажется.
– Хорошо. Это… хорошо, что хорошо. – Фэллон смотрел не отрываясь на кипу бумаг на столе. Его место здесь, и здесь он и останется. Общество нуждается в нем.
– Оно и к лучшему. Разве это не то, что люди говорят в таких ситуациях? В подобных обстоятельствах я рассказывал Клобейну историю моего дяди, выставляющего всякий хлам по городу, и это, кажется, помогло ему. Я мог бы повторить тебе, это увлекательнейший рассказ.
– Ты о вечере на балу у Райтвортов? – Фэллон удивленно поднял бровь, услышав упоминание об истории, когда Клобейн пытался навредить самому себе. – То, что со мной, и близко не похоже на те обстоятельства. Он просто обезумел и пытался попасть в тюрьму.
– А ты пытаешься зачахнуть, обезумев. Я не вижу большой разницы, кроме комфортной обстановки в доме. Ты закрыл себя в тюрьму, как и Клобейн.
– Вали отсюда, – услышав это обвинение, ощетинился Фэллон.
– Вот и чудненько.
Хардеуэй встал. Какое-то время он поправлял сюртук, наблюдая за Фэллоном. Затем сделал шаг в сторону выхода, остановился и снова повернулся к столу.
– Да, – щелкнул он пальцами, – пока я не забыл: ты все еще хочешь услышать новости об украденных картинах? Их продают сегодня ночью.
От неожиданности Фэллон сжал кулаки и наклонился вперед на стуле.
– И ты тут разглагольствовал о моих привычках в работе, а картины сегодня ночью поменяют хозяина? Да что с тобой, черт тебя побери?!
Хардеуэй усмехнулся.
– Я знал, что ты не будешь слушать все остальное, если я начну с этого. Я тебя давно знаю.
– Ты настоящий ублюдок, – выразился Фэллон, вставая из-за стола. Нужно срочно встретиться со своими людьми, разработать план операции…
– Сент-Джеймс, могу я задать тебе последний вопрос?
– После всего я уже не вижу причины этого не делать, – пробормотал Фэллон, пригладив волосы. «Нужно многое успеть, чтобы подготовиться к сегодняшней ночи», – только об одном думал он теперь.
– Это все для того, чтобы остановить Грейплинга и не дать ему отомстить нам за то, что его бросили в тюрьму? Или для того, чтобы вернуть картины леди Изабель и стать в ее глазах героем?
Насчет Изабель надежды уже нет никакой, игра в героя не принесет пользы. Она ушла и не хочет возвращаться. Как максимум, если он вернет картины и погасит этот скандал с ее участием, то, возможно, увидит в последний раз ее улыбку, когда будет уходить.
– В котором часу встреча?
– Я так и думал. Продажа назначена на девять часов вечера в Рокпорт-билдинг в доках.
Когда Хардеуэй покинул библиотеку, Фэллон положил руки на стол. Вопрос его друга смешон. Реджинальд Грейплинг был наконец в пределах его досягаемости – конечно, это все, что имело значение. Этот урод заплатит за все свои преступления, особенно за то, что посмел обидеть Изабель.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
