Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Представим на мгновение, что Тайрон Бриггс не совершал инкриминируемого ему преступления. В таком случае именно особенностями межрасовой идентификации можно было бы отчасти объяснить, почему потерпевшие могли спутать лицо Бриггса с лицом реального преступника. Однако опознание Бриггса Карлом Вэнсом нельзя объяснить особенностями межрасовой идентификации. Вэнс, как и Бриггс, афроамериканец. Почему же Вэнс опознал Бриггса, если тот на самом деле был невиновен, и почему он идентифицировал его так уверенно? «Я абсолютно уверен, что это тот самый человек», — сказал он, указывая на фото Тайрона Бриггса.
По словам Ричарда, подружка Карла Вэнса (она же мать Крейга Миллера, лучшего друга Тайрона Бриггса) жила в квартире по соседству с той пустой квартирой, в которой 18 декабря произошло нападение. На протяжении трех лет Вэнс бывал в этой квартире три-пять раз в неделю. Так что в целом, по прикидкам Ричарда, он должен был побывать в квартире лучшего друга Тайрона более 480 раз — в той самой квартире, в которой Тайрон бывал каждый день, а то и по два-три раза в день в течение нескольких лет. Крейг и Тайрон оба помнили, как Карл не единожды проходил мимо них; бывало, они даже перебрасывались несколькими словами. Иначе говоря, Карл Вэнс видел Тайрона Бриггса в этом доме, знал его в лицо и не мог не узнать его на одном из двадцати одного фото, показанных ему в полиции.
Когда Вэнс выбрал фото Бриггса из стопки фотографий и заявил, что он «абсолютно уверен, что это именно тот человек», возможно, это произошло потому, что он действительно прежде видел его лицо, но видел совсем не потому, что это было лицо нападавшего, а потому, что это лицо было ему знакомо как лицо близкого друга сына его подруги, человека, которого он сотни раз видел в окрестностях жилого комплекса «Йеслер-террас».
Я отложила карандаш и оглядела бумаги, разложенные по всему столу. До сих пор у меня было пять основных рубрик: концентрация внимания на оружии (в каждом случае у нападавшего был нож); стресс (нападения, безусловно, были жесткими и стрессогенными); постсобытийная информация; межрасовая идентификация; бессознательный перенос.
Теперь пришло время заняться линейкой опознания, в ходе которого пять жертв нападения и Карл Вэнс в линейке из шести человек уверенно указали на Тайрона Бриггса. После опознания полицейские поняли, что дело сделано и что сторона обвинения должна сообщить адвокату Бриггса, что они выдвигают обвинение против его подзащитного. Если шесть очевидцев уверенно опознают подозреваемого, то дело, наверное, и правда не должно вызывать никаких сомнений.
Но мне все-таки чудилось в этом нечто подозрительное. Что там все-таки с этим родимым пятном? Я изучала глянцевую фотографию 20 х 25 см шестерых мужчин в линейке опознания. Даже на фотографии, на которой Тайрон Бриггс был бы уменьшен до размеров лилипута, я могла бы различить родимое пятно над его правой губой. Я также увидела, что ни у кого из других мужчин такого родимого пятна не было.
Вот — этого я и опасалась! Вот что довело ситуацию до катастрофической. Из фотографий, сделанных пятью неделями ранее, свидетели узнали, что у нападавшего было хорошо заметное родимое пятно, так как на каждом портрете статиста в этой подборке было пятно, подрисованное детективом с помощью шариковой ручки. Но на самом деле такое пятно было только у одного человека из фотоподборки — у Тайрона Бриггса. И позже в группу для личного опознания был включен только один человек из тех, чьи фотографии вошли в подборку для заочного опознания, а именно Тайрон Бриггс.
Большими буквами, жирным курсивом и с двойным подчеркиванием я набрала на своем компьютере «ошибочное опознание под влиянием фотографий». Когда свидетелям показали шесть человек на линейке опознания, то один, чью фотографию они видели раньше, должен был показаться им знакомым. Возможно, и даже вероятно, что это узнавание в их представлении оказалось — ошибочно — связанным с преступлением, а не с тем, что это лицо они просто видели раньше в подборке фотографий. Нетрудно вообразить, что происходило в сознании потерпевших, когда они присутствовали на личном опознании в группе: «При опознании по фотографиям у всех людей на фото было родимое пятно. Я указал на человека, который был на фото № 4, вот он стоит здесь, и у него родимое пятно. Больше ни у кого родимого пятна нет. Получается, что это тот человек, который напал на меня».
И вот тут-то и возникает проблема с убежденностью. С каждой последующей процедурой идентификации (и с теми изменениями, которым подвергается первоначальное воспоминание под влиянием постсобытийной информации!) уверенность свидетелей в своих показаниях возрастает. К тому времени, когда после всех процедур опознания, после повторных изобличений Тайрона Бриггса и мысленных генеральных репетиций они попали в зал суда, они уже были в высшей степени убеждены, что нападал на них именно Бриггс.
И это несмотря на то, что его облик никоим образом не соответствовал первоначальным описаниям, которые они представили полиции, что изначально ни одна из пострадавших не упомянула ни о каком родимом пятне и что по фото потерпевшие сначала опознавали его осторожно и неуверенно.
Кроме того, я обнаружила еще две проблемы, связанные с опознанием. Когда сержант полиции, руководивший опознанием, попросил Тайрона Бриггса повторить определенные фразы, молодой человек заикался. Кстати, одна из потерпевших отметила в своих показаниях, касающихся опознания, что Бриггс заикается, а нападавший на нее человек не заикался. Другая потерпевшая отметила, что Бриггс «производил впечатление невротика и привлекал этим внимание. Чтобы что-то выговорить, ему требовалось довольно много времени». Еще одна потерпевшая написала, что Бриггс был суетлив и казался очень нервозным, говорил с трудом.
При этом в своих первоначальных показаниях ни одна из потерпевших не упоминала о заикании и вообще о каких-либо проблемах с речью. Но здесь был человек с родимым пятном — единственный человек с пятном, который фигурировал и в фотоподборке, и в группе для личного опознания, но который при этом с трудом выговаривал слова, запинался в речи и выглядел очень нервозным. Из их показаний по результатам опознания было ясно, что нервозность и затрудненная речь Бриггса произвели впечатление на свидетелей — они обратили на него внимание, отметили его нервозность и постепенно сфокусировались на нем.
Что могло произойти в их сознании? Вот как выглядит возможный сценарий. В первоначальных воспоминаниях потерпевших о нападавшем не было никаких упоминаний о заикании или каких-либо иных проблемах с речью. Напротив, некоторые из них отметили его «спокойные разговорные интонации». Но подозреваемый, находившийся в группе для опознания, явно нервничал и с трудом выговаривал слова — почему же он так нервничал? «Может быть, потому, что он виновен. Может быть, потому, что он понимает, что будет опознан. Может быть, потому, что это и есть тот, кто напал на меня».
После опознания Бриггса прокурор собрал вместе всех пятерых свидетелей и сообщил им, что они указали на одного и того же человека и что этот человек живет неподалеку от тех мест, где совершались нападения. По существу, прокурор подкрепил их утверждения и как бы поощрил потерпевших, сообщив им, что они сделали правильный выбор и, значит, «поступили хорошо». Такая положительная оценка может повлечь за собой повторение поступка, которое было оценено положительно, а также укрепить уверенность потерпевших в правильности сделанного ими выбора. Ко времени проведения судебного заседания они ощущали бы все большую уверенность, что опознанный ими человек — это действительно тот, кто на них напал. Эта уверенность будет замечена присяжными заседателями, которым их свидетельские показания покажутся совершенно убедительными. Ведь ничто так не убеждает присяжных, как уверенный свидетель.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
