Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
— Стихает, — тихо сказал стоявший рядом Руссов.
— Да. Похоже, кончились немцы. Заббаров, что там у тебя? — спросил я у сидевшего в небольшом окопчике радиста-татарина.
— Пока молчат, товарищ комдив… О, есть сообщение. Немцы уничтожены. Пленных около пятидесяти человек. Сейчас подчитываются. Потери двадцать шесть человек убитыми, и два грузовика. В танках потерь нет, только на одном гусеницу сбило или сорвало, я не понял.
— Хорошо. Передай им, что можно переправляться. Топливо и продовольствие их ждут, где и договорились.
— Есть, — радист склонился над рацией и что-то забормотал в микрофон.
— Я к броду, встречать их, — сообщил Руссов.
— Давай. Если что я в расположении.
Политрук побежал к своей «эмке», а я к своей. Большой парк легковых машин давал нам возможность не занимать машины друг у друга.
Через полчаса я был в расположении, заехав только на минуту к артиллеристам во вторую батарею.
В штабе я получил от Сани шокирующую новость, с нами связались из штаба фронта и приказали продолжать занимать этот участок фронта до прихода подкреплений, подтвердив, что я теперь командир этого участка обороны и имею права подчинять себе выходящие из окружения войска. Приказ подписан генералом армии Жуковым.
— Теперь понятно, почему Юго-Западный фронт наступает, — пробормотал я себе под нос, прочитав это официальное сообщение.
Я просто спинным мозгом чувствовал, что мое время заканчивается и пора валить, то есть инсценировать свою «гибель», благо и документы на погибшего борт-стрелка бомбардировочного полка и форма были готовы. Документы погибших пачкой передал Лизин, они собирали их с погибших. А так как оформлял их я, то утаить и не оформить эти документы ничего не стоило. Осталась только мелкая деталь, отдать несколько приказов, назначить зама, убедиться, что с моими все будет в порядке и можно инсценировать свою смерть. Толовая шашка уже была приготовлена. Я должен «погибнуть» во время налета авиации в «эмке», благо в последнее время ездил я на ней один. Никто не заметит, что пара бомб упал совсем не там где надо. Проблема была только одна, за весь день мы не видели ни одного немецкого самолета. Один раз пролетела в сторону оккупированной территории шестерка СБ в сопровождении тройки бипланов-истребителей и все. Вернулись они, кстати, в том же составе. Был и другой способ «погибнуть», можно еще от артналета, но, к сожалению, немцы забрасывали нашу территорию минами всего дважды и я там не был. Это на месте неудавшейся переправы, повредив один наш грузовик и ранив двух бойцов. Второй раз после перестрелки у останков моста. С нашей стороны потерь не было.
* * *
Въезжающую в расположение дивизиона на территорию стана танковую колонну я вышел встречать лично, наблюдая, как назначенные Саней регулировщики загоняют технику под деревья на места стоянки тяжелых орудий.
— Воздух-х! — вдруг прозвучал вопль наблюдателя.
Откуда появилась эта пара «мессеров» было не совсем понятно, но атаковали они с ходу, обстреливая нас из пушек и пулеметов. Я почувствовал, как меня отрывает от земли и бросает на броню стоявшего рядом БТ-7, через минуту на меня нахлынула такая БОЛЬ, что я потерял сознание.
11 июля. 16 часов 47 минут. Житомирская область. Народичинский район. Группа осназа НКВД капитана Омельченко.
Пара «мессеров» пронеслась над головой двух тяжелых трофейных мотоциклов и атаковала что-то в семи километрах впереди по маршруту движения группы осназа. Почти сразу на территории небольшого леса что-то вспыхнуло, показывая на удачный налет немцев. Как сообщили деревенские из последней деревушки, там располагался полевой стан, который недавно заняли какие-то части с молодым командиром.
Первый удачный налет не помог немцам в дальнейшем когда они развернувшись, снова атаковали. Их встретил такой плотный встречный огнь, что один истребитель взорвался в воздухе, другой получив несколько попаданий разваливаясь в воздухе, упал в километре от леса.
— Получили по сопатке, — удовлетворенно усмехнулся Омельченко. Слишком часто он видел, как немецкие истребители безнаказанно атаковали и сбивали наши самолеты. Поэтому сам капитан и бойцы его группы искренне радовались успехам подразделения Фролова, а то, что там именного его часть они были уверенны на сто процентов.
— Наблюдатели сидят, — сидевший за рулем зам командира группы, кивнул в сторону невысокого холма в километре от дороги, по которой двигались озназовцы. — Оптика бликовала.
Группа не доехала до леса буквально километр, остановившись на самом настоящем посту с перегораживающим дорогу шлагбаумом, покрашенным в белый и черный цвет. На посту было четверо бойцов с сержантом, командиром поста. Было видно, что бойцы хоть и исполняют свои обязанности как надо, чем-то сильно расстроены.
— Сержант Васин. Командир поста. Ваши документы, — отрывисто представившись, сержант требовательно протянул руку за документами.
Группа была в советском двухцветном камуфляже, сняв трофейную форму. Поэтому бойцы хоть и поглядывали на них спокойно, держа на прицеле крупнокалиберного авиационного пулемета, все равно подстраховывали своего командира.
— Командир спецгруппы, капитан Омельченко, — капитан предъявил для опознания специальный знак на небольшой белой тряпице.
— Я сообщу о вас начальнику штаба. Проезжайте.
— Что случилось сержант?
— Командира ранило, — всхлипнул сержант, вернув тряпицу с опознавательным кодом.
— Фролова? Тяжело?! — капитан даже привстал в люльке от такой новости.
— Не жилец. Дежурный телефонист только что сообщил, — сержант кивнул на телефонный аппарат, что стоял у мешков с песком.
— Гони! — рявкнул капитан водителю. Через минуту мотоциклы ворвались на поляну забитую техникой и людьми. Оставив мотоциклы у ближайшего грузовика, осназовцы пробравшись сквозь толпу, остановились у окруживших лежавшее на брезенте тело Фролова, командиров. У раненого суетилось несколько медиков.
— Вы кто? — повернулся к ним один из командиров, в звании старшего лейтенанта. Рядом обернулся молодой политрук по щекам которого текли слезы. Да и старший лейтенант кусал губы, с трудом сдерживаясь.
— Группа осназа НКВД, у нас приказ встретиться со старшим лейтенантом Фроловым и передать ему личное послание товарища Сталина, — коротко ответил Омельченко.
Его ответ не смотря на то что многие находились в ступоре вызвало эффект разорвавшейся бомбы.
В это же время один из медиков со шпалами военврача обернулся и негромко, но так что все услышали, сказал:
— Он хочет с вами поговорить.
* * *
Очнулся я от шума голосов, рядом кто-то разговаривал. Голос Сани я сразу узнал, вот второй был мне не знаком. Говорили обо мне.
Открыв глаза, я наткнулся на взгляд нашего Крапивина. В его взгляде было столько сочувствия, что я понял. Осталось мне не долго.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
