Книга Охота на орлов - Бен Кейн

Неподалеку, в гуще боя, находился и Арминий. Пот струился со лба и заливал глаза. Сморгнув соленую каплю, он встретил удар вражеского щита. Его ивовый щит треснул, и противник, легионер с искаженным яростью лицом, довольно зарычал. Он еще удовлетворенно смотрел на Арминия, когда меч вождя скользнул над верхней кромкой щита римлянина и вонзился ему в левый глаз. С тихим, почти неслышным хлопком глазное яблоко лопнуло, разбросав капли жидкости. Сталь прогрызла кости, пронзила мозг, и легионер умер еще до того, как Арминий вытащил меч.

– Смени! – крикнул он. Не хотелось выходить из боя, но треснувший щит был верным залогом быстрой смерти от руки следующего врага. Пришла пора стоящему сзади воину быстро подменить товарища.

– Меняю! – крикнул Осберт, находившийся в следующем ряду.

Этот маневр они отрабатывали десятки раз; Арминий наполовину развернулся, держа щит вплотную к телу. Осберт, выставив свой щит вперед, проскользнул слева от Арминия, позволив вождю в то же время отступить.

– Донар! – завопил Осберт, заставив вздрогнуть легионера, оказавшегося перед ним. Испустив победный вопль, он ударил противника копьем в шею. Из страшной раны фонтаном ударила кровь, и легионер упал на своего убитого товарища. – Донар! – снова завопил Осберт.

Довольный тем, что его воины держатся, Арминий побрел в поисках нового щита. Вокруг валялось много брошенных ранеными или убитыми бойцами. Он подобрал приглянувшийся и, пользуясь возможностью, отступил назад, чтобы осмотреться. Когда глаза застилает кровавый туман, легко забыть обо всем, дай только меч напоить. Арминий немного отдалился от места боя; запал его остыл, и он посмотрел налево. Кажется, дела там шли неплохо. Он видел, что клин германцев глубоко проник в шеренги римлян, старшего командира сшибли с коня, и остальные всадники начали паниковать. Лошади метались, люди кричали и падали в жидкую грязь.

Прямо перед Арминием шесть легионеров и несколько спешенных конников сбились в кучку, оказывая сопротивление, но их одолевал превосходящий по численности отряд, ведомый Осбертом. Римляне уже уступали, а когда Осберт швырнул в толпу отрубленную голову, враги дрогнули и побежали. Германцы с мстительными криками погнались за ними. Арминий улыбнулся.

Теперь надо найти и убить Цецину, подумал он, и тогда шансы на полную победу возрастут. Вот только сделать это было непросто. Сражение складывалось удачно, но мешала полная неразбериха. Проливной дождь ограничил видимость до пятидесяти шагов и даже меньше, а грязь мешала одинаково и одним и другим. Его обезумевшие от боя воины вряд ли узнают Цецину, а если узнают, не найдут Арминия, чтобы сообщить ему, даже если захотят. Все, что он мог сделать, это проследить за уничтожением всех римлян на этом небольшом участке с надеждой, что Цецина окажется среди них. После этого можно будет и уходить.

Арминию оставалось только верить, что остальные вожди – Ингломер, Большая Челюсть, Тощий и прочие – сделают то, о чем он их просил. Надо не только напасть на обоз и солдат двух отделившихся от колонны легионов, но и захватить всех легионных орлов. «Отберите хотя бы одного, – сказал вождям Арминий, – и вы отрежете легиону яйца». Он надеялся, что они доведут эти слова до воинов и что соблазн безнаказанно пограбить обоз будет не слишком велик.

– Рим!

Этот крик и последовавший за ним грохот столкновения тел и щитов раздался совсем недалеко, и Арминий повернул голову. Отвлекшись, он не посмотрел вовремя направо – и допустил ошибку, за которую тут же себя отругал. Отряд врага неопределенной численности только что врезался в скопление его воинов. Кто-то должен был видеть приближение римлян, потому что они атаковали в полном боевом порядке, хотя теперь и заметно изогнутом. Арминий мрачно и упорно наблюдал за развитием схватки. На дальнем от него фланге атакованных германцев римляне бились яростно, словно их силы удвоились. Над его воинами нависла угроза окружения.

– Ты, ты и ты! – Арминий криком привлек внимание ближайших к нему воинов. Десять, двенадцать, пятнадцать человек кольцом встали вокруг. – Идем со мной, – скомандовал он твердым голосом.

Над головами раздался раскат грома. Дождь припустил с новой силой, и лужи застоявшейся воды словно закипели. Люди пробирались напрямик, разбрызгивая грязную жижу, и та взлетала высоко, а потом падала на стебли вереска и болотный мох. Листья осоки ложились и приминались под ногами воинов, затем выпрямлялись вновь. Когда из нее выдирали ноги, трясина издавала недовольные чавкающие звуки. Колючки можжевельника ранили руки и ноги. Арминий ругался, пробираясь вперед, – медленно, слишком медленно…

Не везло – командир римлян заметил их приближение. Когда Арминий подобрался ближе, их уже ждали десять легионеров, построившихся в маленькую щитовую стену. Под тяжестью доспехов они по колено погрузились в грязь – и все же являли собой устрашающее зрелище. «Колебаться – значит погибнуть», – подумал Арминий и приказал четырем воинам зайти во фланг противнику, остальных же повел вперед, построив небольшим клином. Этой тактике он научился в легионах.

– Донар!

Воин слева от него выскочил из строя и первым напал на римлян. Пронзенный двумя мечами, он упал, так и не успев вонзить копье в римскую плоть. Но его жертва позволила Арминию невредимым приблизиться к врагу и убить легионера. Воин справа от вождя забрал жизнь другого – правда, и сам получил смертельную рану.

Арминий шагнул в образовавшуюся брешь, не заботясь об окружавшей его опасности. Повернувшись, он нанес колющий удар в поясницу легионера, пониже доспехов. Сделав три шага, подрубил ноги следующего римлянина, нанеся удар снизу. Еще один легионер наполовину развернулся к Арминию, глядя безумными глазами, и вождь вонзил меч ему в горло. Римлянам пришлось отбиваться со всех сторон; их было меньше, но они не сдавались и уложили еще двух воинов Арминия и покалечили третьего, пока все не погибли.

– Хорошая работа, – сказал Арминий своим десяти уцелевшим воинам. Он не был уверен, что у них хватит сил продолжить бой в таком же духе, но ничего другого не оставалось, иначе о плане захвата Цецины пришлось бы забыть. – Сможете сделать то же самое еще раз?

Покрытые грязью и коркой крови бойцы согласно кивнули.