Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Ну, я своим, значит, командую: прикрывайте! А сам на лестницу и вперед. В смысле - вверх. Добрался до победного конца, то бишь до последней перекладины, голову задрал - чисто все, всем на меня плевать. Глянул вниз - бхуты-бхараты, мама моя родная! Высоко ведь! Свалишься - костей не соберешь. Ну да ладно, наше дело пешее, достаю веревку, раскручиваю, кидаю…
Со второго раза добросил. Зацепился крюк, подергал - прочно сидит. Помянул я тогда Сканду, что храбрецам вроде меня завсегда помогает, а заодно отца его, Шиву-Милостивца, ну и Вишну-Опекуна (на всякий случай, пущай опекает!) - и полез. Скосился через плечо: мои луки наготове держат, ежели какой панчал наверху объявится - мигом снимут. Тут у меня на душе разом полегчало, уж и сам не помню, как на стене очутился.
Гляжу, а вокруг врагов видимо-невидимо! Ну, ближний-то панчал ко мне спиной стоял! Пока он оборачивался да примеривался, я ему уже головушку мечом и снес… Даром что шея бычья! Меч у меня добрый, я за него шестимесячное жалованье по пьянке выложил, все ждал, когда портить-щербить станем - дождался! Шачи-Заступница, тут они всем скопом на меня набросились! Оказалось, один я на стене, бхуты-бхараты, никого больше наших нету! Как отбился, сам не помню. Понавешано на мне было всякого: и дротиков вязка, и чакры, и стрелки метательные, и ножики, ну, меч с булавой - это понятно… Дружбаны реготали: не воин, священная пальма! Глупые, они завсегда рот невпопад разевают…
И ощутил я себя на миг Шивой-о-Дюжине-Рук, да простит Синешеий мою дерзость! Все это добро из меня кэ-эк посыпалось дождиком, и вижу - попадаю ведь! Вот диво дивное! Видать, один в поле не воин, а на стене еще какой воин! Первый упал, второй, третий скочерыжился и бочком, бочком в сторонку… А потом в голень мне - бац! И еще в бочину приложило. Чую - плохо дело. Подранили, гады! Я в ближних швырнул, что в руках держал (жаль, и вправду не дюжина их у меня!), огляделся впопыхах и вниз.
Ползу по веревке, бок уже кровит вовсю, нога занемела. Глядь, а надо мной здоровенная такая харя появляется, вся в бороде-колтуне! И огромадной каменюкой, падла, замахивается! Я помолился, кому - не помню, гляжу: стрела рядом вз-зык! - и бородатому точняком в глаз! Харе крышка! Это мои ребята меня прикрыли! Молодцы, бхуты-бхараты!
В общем, скатился я вниз хромым кубарем, парни стрелами сыплют, орут, чтоб быстрей шевелился!.. Тут отбой и заиграли.
Медные карнаи - они когда трубят" даже в пекле слышно.
Мы, понятное дело, ходу, а панчалы нам в спину садят почем зря! Бежим, щитами прикрываемся, только все равно обратно нас шестеро добралось.
Потом еще один приполз.
Тяжкораненый.
Мы ж думали - убит, а то б подобрали! Ладно, чего небо гневить! Приполз и лежи теперь, радуйся…
Ну, думаю, мы о Грозным им этого так просто не спустим!
И не спустили!..
Записки младшего жреца-взывателя храма Индры-Громовержца из города Кампильи, северной столицы панчалов, вторая половина сезона Цицира
Да омоют дожди, ниспосланные Владыкой Тридцати Трех, наши поля, да будет обильным наш урожай!
Да обрушатся громовые перуны Индры-Стогнев-ного на головы наших врагов и да испепелят все их воинство!
Не оставь нас своей милостью, о великий супруг Шачи-Помощницы!
С тревогой в сердце приступаю я, младший жрец-взыватель из храма Индры, к этим записям. Ибо подступили под самые стены нашего славного города Кампильи несметные орды хастинапурских воинов, грозя нам гибелью и разорением.
Вчера пополудни, словно сверкающий железной чешуей змей Шеша, поползла со стороны Господней Колесницы колонна неприятельских войск, оглашая равнину пред Кампильей грохотом, лязгом и ревом боевых слонов, не замедливших появиться вслед за пехотой, всадниками и колесницами. Воистину - Город Слона! Я бы даже сказал - Город Тысяч Слонов! Я сам наблюдал с надвратной башни сие грозное зрелище, и по-мере того, как все новые и новые ряды вражеских солдат объявлялись перед моим взором, сердце мое наполнялось смятением и скорбью.
Конечно, не за себя и не за своих собратьев по варне переживал я! Всем известно, что Грозный и его люди свято чтут Закон, и даже самый несведущий из них не поднимет руку на брахмана или членов его семейства, не покусится на имущество храмов и святых обителей.
Это - Закон-Дхарма.
Но есть и другой Закон. Закон Войны. И по этому Закону немало знатных кшатриев, доблестных воинов-наемников, да и ополченцев-простолюдинов простятся с очередной жизнью в самое ближайшее время! О, я уже видел тучи дыма, поднимающиеся над погребальными кострами и затмевающие светлый лик Сурьи, слышал стенания сирот и вдов и проклятия оставшихся в живых мужчин!
Конечно, воины, павшие в бою, геройски защищая родной город, обретут райское блаженство в мирах Владыки Благих либо заслужат лучшее перерождение здесь, в бренном Втором Мире - и все же… Мне было искренне жаль тех, кому предстоит погибнуть в этой битве, и я заранее оплакивал их, ничем не в силах помешать предстоящему кровопролитию.
Наверное, я плохой брахман. Наверное, я должен быть бесстрастен и спокойно исполнять свой долг, когда вокруг будут гибнуть люди… Наверное.
А если защитники Кампильи не выстоят и город окажется во власти неприятеля?
Я не хотел думать об этом.
Под вечер город облетела весть: Грозный прислал к радже Друпаде парламентеров! И они объявили, что Грозный явился под стены Кампильи от имени и по поручению многочисленных детей Альбиноса и Слепца, слоноградских правителей. Явился, якобы желая укрепить дружбу между Хастинапуром и Кампильей, а залогом этой дружбы да послужит присяга на верность, которую Панчалиец принесет ему, Гангее Грозному, как представителю Лунной династии.
Тогда все войско немедленно отправится обратно в Хастинапур, не чиня панчалам и их землям никакого урона и разорения.
А на законный вопрос одного из советников царя Друпады: "Почему же вы целым войском дружить пришли?" - старший посол нагло ответствовал: "А это на тот случай, если вы дружить не захотите!"
Так что я вполне понимаю Панчалийца, который чуть ли не взашей выгнал дерзких посланцев, а Грозному велел передать: "Войди в мой город - тогда и станем говорить о дружбе! Но сначала войди!"
Может быть, я и не самый лучший в мире брахман, но, несмотря на то что мне противна сама мысль об убийстве сотен и тысяч людей (а пусть даже и одного человека!), я не мог не признать: раджа ответил Грозному достойно и правильно. Царь не должен терять лицо! Даже если за это множеству его подданных придется вскоре заплатить жизнью. Или может? Или шкура не стоит выделки?! Кстати, утверждают, что при Грозном состоит некий воинский наставник по имени Дрона и по прозвищу Брахман-из-Ларца, сын небесного мудреца.Жаворонка. Пару лет назад этот нахал, позорящий жреческую варну, побывал в Кампилье и имел наглость предложить радже Друпаде свою дружбу. Да что там дружбу - чуть ли не покровительство! А потом, когда раджа справедливо поставил грубияна на место, он ушел, не испросив разрешения, чем оскорбил и царя, и весь наш город!
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
