Она решила не покупать обои, а достать дешевой краски и выкрасить стены в веселый розовый цвет. В каком-то женском журнале, который ей дала почитать Машка, утверждали, что это выгоднее с точки зрения цены и дизайна. Дескать, в Европе давно перестали клеить обои. Там все берут в руки кисточки и творят интерьер своими руками.
Слава богу, что, перед тем как сдирать обои в комнатах, она все-таки надумала начать с прихожей. Попытавшись оторвать обои от стены, она оказалась засыпанной какой-то белой гадостью и мусором. В стене зияла дыра. Она начала сомневаться, что наши стены годятся под их краску. Одно дело — ровная поверхность, по которой возить кисточкой — удовольствие, но совсем другое — пытаться скрыть шероховатости и ямы. Это — как в макияже: на обложках журналов ровные, молодые лица, на которые косметика ложится легко, и совсем другое — пытаться повторить это на морщинах и прочих дефектах.
Она топнула ногой и ушла в кухню, оставив мусор лежать в коридоре.
«Что за жизнь, — размышляла Наташа, заваривая себе чай. — Сидишь здесь одна, как птичка в клетке… Всем этим журналисткам хорошо советовать заняться чем-то полезным, когда у тебя депрессия. К сожалению, если у тебя хандра из-за слишком маленькой зарплаты, их советы не спасут. Поменять прическу или гардероб, конечно, хорошо, и настроение поднимется, но… на все это нужны деньги».
Наташа отхлебнула из чашки и сморщилась. Что за ужасный вкус? Похоже, в пылу размышлений она перепутала соль и сахар. Вылив содержимое чашки в раковину, она села за стол и задумалась.
Почему она сбежала от Кленина? Рационально и внятно объяснить это она не смогла бы даже себе самой. Из-за фотографии Ирины, которую Кленин до сих пор возит с собой? Может быть. Или из-за того, что этот человек вдруг показался чужим, посторонним, никакого отношения к ее жизни не имеющим?
Когда-то она думала, что Сергей ухаживает за ней лишь для того, чтобы уязвить Ирину. Пусть она ему и нравится, возможно, Наташа для него просто средство для достижения цели. И именно эта самая мысль вновь возникла при виде фото из бардачка.
Сейчас, когда она остыла и смогла подумать, ей не хотелось слишком уж винить Сергея. Даже если все так плохо, то чем ее поведение отличается от его? Да, он ей нравится, он привлекателен и интересен. Но не было ли у нее тайного желания доказать что-то Андрею или себе самой, встречаясь с ним.
Зазвонил телефон. Наташа с опаской на него посмотрела. Меньше всего ей сейчас хотелось объясняться с Клениным. Но и прятаться не годилось. Может, это кто-то другой?
А кто, собственно, может позвонить? Муж? Маловероятно. Мама из деревни? Абсолютно невероятно. Подруги? У нее их нет, если не считать Машку. Но та, скорее всего, сейчас сажает цветочки на даче.
Трубку Наташа все-таки сняла, здраво рассудив, что положить ее обратно на рычаг всегда успеет.
— Ты что там, померла? — возмущенно заявила Машка. — Я тебе второй день звоню, а тебя нет.
— Я дочек отвозила в деревню, — отозвалась Наташа, чувствовавшая одновременно и облегчение, оттого что это не Сергей, и досаду.
— Ну и как там российская глубинка? — поинтересовалась Машка. — Впрочем, не думаю, что куры начали нестись по-другому… Ты много пропустила, пока наслаждалась идиллией на свежем воздухе.
— Например?
— Я испекла чудеснейший пирог с клубникой и рвалась прийти к тебе в гости с этим кулинарным шедевром!
— Приходи, — оживилась Наташа, уже предвкушая нежный, сладкий, воздушный вкус.
— Ха! Ты что думаешь, я сидела и смотрела на него? Или тут не нашлось других желающих? Его уже съели…
— Ну вот…
— Но сегодня у меня есть слоеные пирожки с рыбой!
Через час подруги сидели на кухне, с аппетитом поглощая пирожки и рассматривая очередной женский журнал.
— Вот, смотри, — говорила Машка, водя пальцем по странице, — тут про тебя все написано.
— Что именно? — Наташа улыбнулась. Энтузиазм Машки ее забавлял.
— «Десять признаков того, что вы себя не любите», — цитировала Машка. — Все подходят, я проверяла!
— Я себя люблю, — обиделась Наташа.
— А мы сейчас узнаем. «В гостях вам трудно общаться с окружающими?» — Машка сделала строгое лицо и взглянула на подругу.
Наташа пожала плечами:
— Смотря в каких гостях. С Федотовыми я прекрасно общаюсь.
— Федотовы не считаются, это почти родственники. Ты вообще-то когда в последний раз была там, где можно познакомиться с приличным мужчиной?
— Недавно, — вспомнила Наташа свой визит к Ирине на дачу. — Честно говоря, мне там не слишком понравилось…
— Вот видишь! Следующий пункт… «Вы часто безосновательно сомневаетесь в верности вашего спутника».
— Ничего себе, «безосновательно»! Если твой муж пропадает где-то всю ночь, а потом его привозит домой красивая дама на дорогой машине, что я должна думать?
— Может, они вместе меняли колесо на ее машине? Ладно, что там у нас еще? А, вот: «У вас нет программы на будущее».
— Есть у меня программа. — Наташа закинула в рот еще один пирожок. Тесто прямо-таки таяло во рту. — Сегодня начала делать ремонт. Завтра куплю газету с объявлениями и начну искать работу на лето.
— То-то я смотрю, у тебя как-то странно стоит мебель… Но ремонт и газета не считаются.
— Почему?
— Это не глобально. Мыслить нужно в масштабах.
— А я не хочу в масштабах, — упрямилась Наташа. — Мне и так неплохо.
Раздался звонок в дверь. Женщины переглянулись.
— Кого это принесло на ночь глядя? Ты что, завела любовника? Или блудный муж вернулся?
— Не знаю…
— Тогда нужно открыть. — Машка решительно поднялась со стула. — Вдруг это тот великолепный мужик на «мерседесе»? Отвезет меня домой с ветерком…
Но это оказался Федотов.
— Что это у тебя в коридоре? — спросил он, пытаясь отчистить белое пятно с брюк. — Какая-то гадость…
— Это я ремонт делаю, — объяснила Наташа, придвигая к нему блюдо с пирожками. — Угощайся!
— Вот это хорошо, — одобрил Федотов, усаживаясь за стол. — Это правильно. Гостей надо кормить. А где Джорджик?
— Умер, — коротко ответила Наташа и поскучнела.
— Да ладно, — Федотов ей явно не поверил. — Небось гуляет с Андрюхой. Я на самом деле пришел извиниться. Тогда на рынке я, конечно, проявил некоторую бесхарактерность. Но ведь он должен понять, что спорить с начальством — свинство! Все-таки оно деньги платит…
— Какой еще рынок?
— А он тебе не сказал? Тогда я тоже промолчу…
— Андрей ушел.
— Куда?
— К другой. — Наташа взяла еще пирожок. — Ты кушай, кушай…
