— Нельзя так к этому относиться, Бет. В худшем случае ты только ускорила события, рассказав Рою о том, что слышала. Но, скорее всего, полиция Уэльса рано или поздно сама бы занялась этим делом.
— Сюзанна воспримет все совсем не так, — возразила она, глядя Стивену в глаза. — Она подумает, что это я виновата в том, что полиция вновь проявляет к ней интерес.
— Ей нечего бояться, если она ничего не знает об исчезновении Ройбена, — сказал Стивен. Он бросил взгляд на часы. — Послушай, мне надо идти. Не падай духом. Увидимся за обедом.
Ближе к полудню у Бет выдались свободные полчаса, когда ей не надо было беседовать с клиентами. И хотя на столе у нее скопилась куча корреспонденции, требовавшей срочного ответа, она просто простояла у окна, глядя на сквер внизу, на площади. Он выглядел унылым и непривлекательным, вполне под стать ее настроению, сильный ветер поднимал в воздух всякий мусор, который застревал в голых ветвях деревьев, и даже трава была какой-то грязной и вытоптанной.
Прошлой ночью Рой признался ей в любви. Казалось бы, она должна была чувствовать себя счастливой, потому что не сомневалась в том, что тоже любит его, но как, скажите, она могла быть счастлива, когда между ними стояло такое?
И вся ее жизнь прошла вот так, когда моменты подлинного счастья были испорчены памятью о прошлом. Взять хотя бы выпускной вечер. Она не хотела, чтобы на праздник приперся ее папаша, и поэтому не могла заранее рассказать о выпускном вечере никому, даже Серене и Роберту. Бет получила диплом с отличием, но одновременно оказалась единственной студенткой, рядом с которой в этот торжественный момент не оказалось никого из близких ей людей. Она потихоньку улизнула, в то время как другие выпускники фотографировались вместе с семьями, и вернулась в свою комнатку, чтобы выплакаться.
Когда у Роберта родился первенец, она помчалась в больницу, горя нетерпением и восторгом, чтобы взглянуть на племянника. Но, войдя в палату, увидела отца, сидящего возле кроватки новорожденного, и вынуждена была выскочить вон, не сказав ни слова, чтобы не испортить праздник Роберту и его жене.
Впрочем, не всегда все портил ее милый папаша, чаще она сама оказывалась во всем виновата. У нее не было друзей ни среди мужчин, ни среди женщин, с которыми она могла бы отметить радостные события в своей жизни, потому что Бет не знала, как допустить посторонних людей в свою жизнь и удержать их там. Вот почему в прошлом она так пренебрежительно-насмешливо кривилась, когда Серена, по ее мнению, тратила массу драгоценного времени на то, чтобы просто поболтать с приятельницей по телефону или втиснуть в свой и без того плотный распорядок дня обед с кем-либо или встречу за чашечкой кофе. Серена не могла себе позволить забыть о чьем-то дне рождения, она первой бросалась на помощь, когда ее друзья или знакомые заболевали или чувствовали себя одиноко. Список людей, которых она поздравляла с Рождеством, едва умещался на четырех страницах, а на подарки и вечеринки она тратила целое состояние.
Теперь-то благодаря Стивену, который насильно вторгся в ее жизнь, Бет видела, что она скорее наказывала, чем защищала себя, держа всех на расстоянии. Сейчас она отдала бы что угодно за возможность иметь подружку, Которой можно было бы позвонить. Причем не обязательно для того, чтобы излить душу или поплакаться, а просто так, чтобы посмеяться, поболтать или договориться о прогулке вдвоем по магазинам. Обычные, ничего не незначащие глупости, как это было у нее с Сюзанной.
Она вдруг вспомнила последнее лето, которое они провели вместе, и вечер в танцевальном зале. Сюзанна была в облегающем красном платье, купленном ею в тот же день, которое, как она была твердо уверена, не понравилось бы ее родителям, а Бет в изумрудно-зеленом наряде, сшитом для нее тетей Розой. Они все время танцевали и почти не сидели на месте, боясь, что у них будет такой вид, словно они ждут приглашения на танец. Сюзанна классно танцевала шейк — она выглядела очень сексуально, тогда как Бет одолевали страхи, что она похожа на электронное пугало, бьющееся в припадке эпилепсии.
«Дамы без кавалеров», — пробормотала она себе под нос. Ну, естественно, они так не считали, на самом-то деле под такой бравадой обе просто старались скрыть свое нервное напряжение и ожидание. Высокая худая Бет и низенькая полная Сюзи, пятнадцатилетние неудачницы, которые и вправду верили в то, что однажды утром они проснутся и обнаружат, что стали красавицами и что весь мир лежит у их ног.
Однако судьба распорядилась по-своему и превратила-таки их в дам без кавалеров. Обе пустили корни в суровом, скальном окружении, которое они так хорошо изучили и знали, да так там и остались. Для Сюзи это была семейная тюрьма-ловушка, для Бет — ее учеба. И, подобно цветам, расцветающим лишь на плодородной почве и в хороших погодных условиях, разве мог кто-нибудь из них превратиться в красавицу? У Сюзи отсутствовали внешние стимулы, и она прозябала в жалком уединении. Корни Бет были отравлены изнасилованием, лишившим ее радости, которая одна и могла только заставить ее расцвести.
Бет глубоко вздохнула, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу и думая о желтофиолях, которые цеплялись за малейшие выступы и трещинки в стене, окружающей садик при кухне в поместье Коппер-бичиз. С каждым годом они становились все меньше и тоньше, все больше походили на сорняки, чудесный запах исчез, и они обрели какой-то тусклый болезненно-желтый цвет.
Ей вообще не следовало обсуждать с Роем Сюзанну и ее дело, это отдавало вопиющим непрофессионализмом с ее стороны. Оттого, что она поехала с ним в Луддингтон, ей стало стыдно, а при мысли о том, что это она попросила его проверить Зою Фримантл, Бет разозлилась на себя еще сильнее. Ну почему она не сообразила, что подобные шаги могут привести к столкновению интересов?
Она не могла винить Роя: он не был бы полицейским, если бы не принялся распутывать подозрительную ниточку. Все, что ей оставалось, это сказать ему, что она не сможет видеться с ним, пока расследование не будет закончено. Но мысль о том, что она совершает правильный и мужественный поступок, не принесла облегчения. Сердце Бет разрывалось, и она чувствовала себя такой одинокой.
Прошло целые две недели, прежде чем Бет снова приехала на свидание к Сюзанне в Иствуд-парк. За пару дней до этого ее допрашивали Рой и еще один полицейский в присутствии Стивена. Тот рассказал Бет потом, что допрос не был трудным, вопросы Роя о пребывании Сюзанны в Уэльсе выглядели обычной рутиной, частью первоначального расследования. Но Стивен также поведал и о том, что, хотя Сюзанна очень убедительно рассказала им, что уехала из Хилл-хауса как раз во время отсутствия Ройбена и Зои и никогда больше не возвращалась туда, никогда больше не видела ни одного из них, даты, которые она назвала, никак не совпадали со временем, когда она сняла квартиру в Белль-вю.
Рой связался с ее бывшим домовладельцем, и тот заявил, что она сняла комнату почти через две недели после того, как предположительно уехала из Уэльса. Когда ее спросили об этом, Сюзанна принялась утверждать, что мужчина ошибается.
Когда же Рой спросил ее о Лайаме, она таки подтвердила, что знала о том, что он не собирался переезжать с ней в Бристоль, и именно поэтому не оставила у соседей своего нового адреса, но, заявила Сюзанна, это было ее личное дело, которое больше никого не касалось.
