И она старалась по мере сил следовать этим наставлениям. Но теперь, когда от нее требовали бросить мужчину, которого она надеялась завоевать окончательно… Нет, с этим она смириться не могла.
Барону нравился замок в местечке Сан-Пьер. Если бы не ров с водой и подъемный мост, не роскошь обстановки внутри замка и современные нововведения, такие, как поле для гольфа, теннисный корт, крытый бассейн с солярием, он мало чем отличался бы от фамильного поместья де Вольтенов, где его последнее время редко видели. Мари выговаривала брату:
– Скоро ты совсем забудешь сюда дорогу, негодник.
Они с Натали приезжали в Сан-Пьер редко – только в выходные дни, когда Морис прилетал во Францию. Барон любил ранние верховые прогулки, когда просыпается природа и душа наслаждается пением птиц и размеренной рысью лошади. Натали, научившись прилично держаться в седле, напротив, обожала галоп, часто пускала лошадь вскачь, словно даже здесь она стремилась кого-то обогнать. Только вперед! Только победа!
Так и сегодня – она летела вперед. Но, наконец, отпустила поводья.
– Остановись, Маду Умница.
Она погладила бархатистую морду гнедой кобылы, которая, вопреки всем утверждениям ученых мужей, прекрасно понимала человеческую речь. Лошадь отозвалась на ласку нежным ржанием, и тут же роща огласилась ответным приветствием – из-за кружева листвы на поляне появился всадник на караковом жеребце. Великолепный конь как вкопанный встал возле Маду, пофыркивая от обилия утренних запахов.
– Что случилось, дорогая? – озабоченно спросил барон, поглаживая своего красавца Гастона. – На небе ни облачка, а ты почему-то хмурая.
– Сегодня мы уедем в Париж, завтра ты возвращаешься в Мюнхен. Мне немного печально. Не обращай внимания, дорогой.
Натали не лукавила. Ей действительно было грустно. Дивный парк, окутанные туманной дымкой горы, прелесть свежего утра – все это должно создавать радостное настроение, но этого не происходило. Каждый раз, вспоминая указание Москвы, Мимоза понимала, что оно сделано исключительно в интересах ее безопасности, но… расстаться с Морисом сейчас? Это выше ее сил! «Нас разлучит только смерть», – часто в шутку говорила Натали своему очередному любовнику, но теперь эта мелодраматическая фраза не вызывала у нее былой усмешки. Вначале она полагала, что всему причиной сексуальная притягательность барона. Но потом поняла, что все значительно сложнее… Ей нравились его независимый нрав и манера повелевать – врожденные качества потомка старого аристократического рода. Впервые она желала быть с мужчиной не потому, что ей нужно получить от него что-то взамен – например, вырваться из Союза, как это было с Легаре, или заработать колоссальные деньги на афере с недвижимостью, когда ей пришлось залезть в постель дряхлеющего министра. С Морисом она почувствовала и узнала нечто иное, доселе недоступное, неизведанное… О таком она раньше только читала, будучи уверенной, что подобные переживания – атавизм или удел слабых женщин. Ей вдруг понравилось находиться в руках сильного мужчины. Слушаться, повиноваться, чувствовать себя порой слабой и нуждающейся в защите… Пусть это случалось только во время краткосрочных приездов Мориса в Париж. Но это ощущение захватывало и одновременно пугало ее. Она даже пыталась бороться с ним, считая его неизвестно откуда взявшимся проявлением мазохизма.
Натали вспомнила, как они в первый раз приехали в замок. Морис пришел в восторг от ее владений. Он интересовался его историей – и старинной, и современной. Натали с увлечением рассказала Морису, что замок был построен еще в XIV веке, неоднократно перестраивался из-за естественного процесса старения и смены вкусов бывших владельцев. Она рассказала, как ей захотелось, чтобы имение, не теряя внешней прелести средневековой архитектуры, приобрело удобства и респектабельные атрибуты современного жилища. Ей пришлось заплатить огромную сумму, чтобы укрепить ров, опоясывающий замок, и заполнить его водой. Целое состояние стоили труды архитектора и декоратора-ландскейписта по благоустройству и облагораживанию всей территории. Что уж говорить о строительстве крытого бассейна с солярием, двух теннисных кортов, площадки для мини-гольфа и, конечно, конюшни. Правда, конюшня и различные подсобные пристройки были воздвигнуты одновременно с замком. Об этом говорила их архитектура и старый белый камень, из которого сложены их стены. Но и они нуждались в ремонте и переоборудовании.
– Все находилось в невероятном запустении и требовало огромных усилий для приведения всей этой роскоши в надлежащий порядок. Я потратила на это два года, – закончила Натали с гордостью.
– А как тебе удалось приобрести это родовое имение, дорогая? Кто был его последним владельцем? – Восхищенный барон не мог отвести взгляда от раскинувшегося перед ним парка с его огромными вековыми деревьями и стрижеными лужайками.
– Это интересная и в то же время банальная история. Родословная бывших владельцев начинается со времен Генриха Четвертого Наваррского, – продолжила свой рассказ Натали. – Их предки оставили заметный след в истории Франции. Многие из этого славного рода закончили свою жизнь на гильотине, не изменив присяге и своим убеждениям.
Затем, вплоть до Второй мировой войны, о потомках рода мало что известно. Умерший в 80-е годы глава клана, возродивший его былую славу, был одним из руководителей Сопротивления в Нормандии во время нацистской оккупации. Жена пережила героя на целых два десятилетия, – продолжила рассказ Натали. – Многочисленные дети и внуки, перессорившиеся друг с другом из-за наследства, с нетерпением дожидались смерти столетней старухи – владелицы замка.
– Печальная, но действительно банальная история, – заключил Морис.
– Вдова героя Сопротивления при жизни и слышать не хотела о продаже имения. Однако, как только она умерла, все родственники единодушно сошлись на том, что замок надо срочно продать, а деньги разделить.
Натали скромно умолчала, что замок достался ей по смехотворно низкой цене: детки и внуки торопились, а умению торговаться Натали учить не надо! Через своих юристов она быстренько оформила купчую и вступила во владение этим осколком средневековой Франции.
День пролетел незаметно. После обеда они осмотрели достопримечательности городка, побродили вдоль реки и даже совершили восхождение на ближайшую гору. Настал вечер, постепенно мгла заволокла и спрятала горы, туман спустился к самой реке. Натали не захотелось включать электричество; она зажгла свечи в гостиной… Морис, обняв Натали за талию, увлек ее по крутой винтовой лестнице на второй этаж, в спальню. И там с ней, опытной, познавшей, кажется, все на свете, случилось нечто такое, чего она никогда до того не испытывала…
Что послужило причиной – атмосфера ли замка с ее очарованием старины, романтическая прогулка в горы или новизна отношений, вряд ли кто-нибудь мог бы дать определенный ответ. Натали отнюдь не принадлежала к женщинам, для которых сексуальные отношения – либо работа, либо проблема. Даже когда партнер был ей абсолютно безразличен, для нее не существовало каких-либо моральных или физических препятствий, мешающих ей просто так, без особых эмоций, заняться любовью. Она никогда не пользовалась хитроумными кремами и прочими ухищрениями, изобретенными для удовлетворения фантазий менее счастливых женщин, – ее тело абсолютно не нуждалось в этом. В юности она не могла понять, почему испытавшие с ней близость парни превращаются в безвольных идиотов, которыми она могла вертеть, как ей заблагорассудится. Ее тело давало партнеру наслаждения гораздо больше, чем ей самой. Даже после того, как известный московский Казанова Виктор Храпов раскрыл в ней Женщину, она не верила во многие байки «об этом», которые ей приходилось слышать или читать в романах. И вдруг…
