Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Лиз, голубушка, скажи маме, что ребёночка бы в больницу надо.
Он легонько потряс жену, пытаясь разбудить. Её веки вздрогнули и немного приоткрылись.
Лиз склонилась над ней и заговорила по-испански. Никто из нас не знал, что она сказала. Кончита ещё немного приоткрыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на крохотном создании, лежавшем у неё на груди.
– Нет, – ответила она.
Лиз снова заговорила с ней, на этот раз более убедительно и настойчиво.
– Нет, – снова ответила Кончита.
Лиз попробовала в третий раз:
– Morirà! Morirà![39]
Эффект, произведённый на её мать этими словами, был мгновенным и впечатляющим. Она широко распахнула глаза, отчаянно пытаясь сконцентрировать внимание на окружающих её людях. Женщина увидела оборудование и белые халаты. Думаю, её затуманенный мозг всё осознал, и она предприняла усилие, чтобы сесть. Лиз с Леном помогли ей. Дико оглядев каждого из присутствующих, Кончита сунула ребёнка себе между грудей и скрестила над ним руки.
– Нет, – сказала она. Затем повторила громче: – Нет.
– Мама, ты должна, – мягко проговорила Лиз. – Si no lo haces, morirà[40].
Кончита казалась опустошенной страданиями, но что-то происходило у неё в голове. Было видно, как она изо всех сил старается обрести контроль над своими мыслями. Силясь думать, вспомнить что-то, она крепко обхватила руками свои груди и ребёнка и опустила взгляд вниз, на маленькую головку. Это зрелище, должно быть, стало для неё катализатором, благодаря которому всё встало на свои места. Ум её, казалось, прояснился, и огромные чёрные глаза зажглись свирепой решимостью.
Женщина оглядела всех людей в комнате, её зрение наконец-то прояснилось и сфокусировалось, и она с абсолютной уверенностью заявила:
– Нет. Se queda conmigo. No morirà[41]. – И затем ещё раз, с бо́льшим нажимом: – No morirà.
Доктора не знали, что делать. Разве что разжать её руки, применив грубую силу, и выхватить ребёнка, но Лен бы им не позволил, Ничего больше они сделать не могли.
Педиатр попросил Лиз:
– Скажите ей, что она не сможет его выходить. У неё нет ни оборудования, ни знаний. Скажите, что ребёнок будет доставлен в лучшую в мире детскую больницу, где ему обеспечат квалифицированное лечение. Скажите, он не выживет без инкубатора.
Лиз начала было говорить, но тут вмешался Лен, продемонстрировав свою истинную силу и мужественность. Он обратился ко врачам и медсестре:
– Эт' сё моя вина, и я должо́н извиниться. Я сказал, что ребятёнка можно брать в больницу, не спросясь у жены. Я не должо́н был эт' делать. Когда дело доходит до детишков, ейное слово должно сегда быть крайнее. И она несогласная. Вы ж видите. Так что детёнок никуды не едет. Он остаётся здеся, с нами, и будет покрещён, а ежели помрёт, то пох'роним по-христиански. Но без материной согласности он никуды не поедет.
Он посмотрел на жену, и она улыбнулась и погладила ребёнка по голове. Казалось, Кончита поняла, что муж на её стороне и битва окончена. Она посмотрела на него с безусловной любовью и тихо повторила:
– No morirà.
– Вот так, – бодро кивнул Лен, – не помрёт. Коль моя Конни грит, значит, не помрёт. Мож'те мне поверить.
Что ж, ничего не поделаешь. Поняв, что потерпели поражение, врачи начали собирать оборудование. Лен ещё раз любезно извинился, поблагодарил их за потраченные силы и снова сказал, что он во всём виноват. Он предложил оплатить вызов скорой и время врачебного и сестринского персонала. Пригласил их выпить по чашке чая на кухне. Они отказались. Тогда он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой и сказал:
– Да ладно, подите выпейте по чашечке. Путь-то вас ждёт длиннёхонек, а эт' вас сугреет.
И было в нём что-то настолько обаятельное, что все сдались под натиском его гостеприимства, несмотря на то что сердились из-за потерянного времени.
Лен с Лиз пошли помогать бригаде спускать оборудование вниз по лестнице, и мы с врачом общей практики остались одни. За последние три часа он не сказал почти ни слова, чем снискал мою симпатию. Мы знали, что на нас лежит огромная ответственность и что мать с ребёнком всё ещё могут умереть. Кончита и без того находилась в тяжёлом состоянии, но теперь, когда она потеряла две пинты крови, оно стало критическим.
– Она должна получить кровь, – сказал врач. – Я взял пробу на совместимость, и, как только банк крови сможет предоставить нужный материал, я организую внутривенное вливание. Нам потребуется местная медсестра, чтобы побыть с ней, пока процедура не закончится. Смогут ли ваши сёстры прислать кого-нибудь?
Я сказала, что он может не беспокоиться на этот счет.
Доктор продолжил:
– Я собираюсь сразу же начать курс антибиотиков, потому что она дышит только верхними долями. Хотелось бы, конечно, послушать её, но сомневаюсь, что это удастся из-за ребёнка.
Он оказался прав – Кончита не позволила. Так что он набрал в шприц ампулу пенициллина и вколол ей в бедро.
– Она должна получать по одной ампуле внутримышечно дважды в день, – сказал он, добавляя это к записям и выписывая рецепт. – А теперь попробую выяснить насчет крови. Это всё, что я могу сейчас сделать. Честно говоря, сестра, я не знаю, что делать с этим ребёнком. Думаю, мне придётся оставить это на вас и сестёр. У них наверняка больше опыта, чем у меня.
– Или у меня, – добавила я. – Я никогда ещё не ухаживала за недоношенным ребёнком.
Мы посмотрели друг на друга с одинаковой беспомощностью, и он ушёл. «Храни его Господь», – подумала я. Бог знает, сколько он уже не спал; было около пяти часов утра, и премерзкого утра, и теперь он уходил пешком в густой туман, чтобы попробовать уладить вопрос с кровью. Я не сомневалась, что в девять утра его ждала операция, а после – полный рабочий день.
Я так устала, что едва могла думать. Адреналин продержал меня на ногах всю ночь, и теперь тело оказалось опустошённым. Кончита спала; жив был ребёнок или мёртв – неизвестно. Я попыталась подумать, могу ли что-нибудь ещё сделать, но мозг отказывался работать. Мне нужно вернуться в Ноннатус-Хаус? Но как я туда попаду? Полицейские ушли, а перспектива ехать одной в тумане не прельщала.
Тут в комнату вошла Лиз с чашкой чая.
– Присядьте посидите, голубушка, передохните, – сказала она.
Я села в кресло. Помню, как выпила полчашки чая, а в следующее мгновение уже рассвело. В комнате был Лен, он сидел на кровати, расчёсывая Кончите волосы, шепча ей разные нежности. Она улыбалась ему и ребёнку. Увидев, что я проснулась, Лен сказал:
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
