Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Ладно, пошли, – со вздохом произнес Вадик. – Честноговоря, я обещал никому ничего не показывать… сама понимаешь, кому обещал. Ивсе живу будто в коммуналке с призраками. Вот уже сколько лет прошло, а ясловно жду: вдруг позвонят в дверь, встанет Майка на пороге и скажет: «Чао,бамбино, сорри!» И сунет мне полтинник баксов. Это значит – гуляй, Вадичка! И ягулял – ночь, полночь, за полночь. Ну, оно того стоило: какая у меня, к черту,зарплата! Правда, признаюсь тебе, Лидочек… – Вадик хитро усмехнулся и понизилголос, на всякий случай опасливо оглянувшись, словно кто-то мог его подслушать…может быть, те самые призраки, о которых он рассказывал? – Честно скажу: инойраз, особенно зимой, когда сильно морозило и надоедало торчать на вокзале илимотаться по улицам, я возвращался – тихо, тихонечко, как мышка… цып, цып, цып,на цыпочках, – и Вадик показал кончиками пальцев на краю стола, как именно онвозвращался в свою квартиру, – не зажигая света, прокрадывался к себе вкомнату, плюхался в постель, закрывал голову подушкой, закрывал глаза и пыталсязаснуть, но все равно, хоть беруши вбивай в уши, а я все равно слышал, как онистонут, и смеются, и кричат друг другу: «Я тебя люблю! Я тебя люблю!» Какпьяные. Как безумные кричат…
Вадик вдруг отвернулся, и Лида с изумлением уставилась в егоспину. Показалось – или она и впрямь успела увидеть, как внезапно повлажнелиего глаза?! Да и у самой у нее вдруг навернулись слезы.
Навеки отражен в глазах твоих,
Навеки опьянен тобой, волчица…
Мы обрели свободу для двоих
И поклялись навек не разлучиться.
Может быть, Майя уже тогда пела это Сергею? И он ей верил.Да и она сама верила в то, о чем поет.
Какая странная песня… Как будто нарочно написана про них!Где только нашли они такие слова, в какой книжке, у какого поэта?
– Понимаешь теперь, почему я говорю, будто с призракамиживу? – вздохнул Вадик, поворачиваясь к Лиде снова, но все еще пряча глаза. –Ну, с другой стороны, сколько можно из квартиры паноптикум делать? Честноскажу: она, Майя, сюда года два потом, после Сережкиного ареста, приходила.Придет, даст мне деньги, я когда уйду, когда останусь, а она пройдет в тукомнату, ляжет на ковер и плачет так, что ворс потом мокрый был. Честное слово!Ты представляешь?! – Вадик сокрушенно покачал головой. – Ей ведь, бедняге, дажепоплакать негде было. Перед всеми приходилось фасон держать. Якобы ненавидитона этого убийцу, этого злодея Погодина. Никто, кроме меня, о них не знал, вотте крест святой! – Вадик размашисто перекрестился – почему-то слева направо.Потом секундочку подумал и перекрестился снова – уже как положено, справаналево. – Ни единая душа. Ты, да я, да мы с тобой. Ну вот… Ходила Майя сюда,ходила, а потом перестала. Так все свои вещи тут и оставила. Конечно, у неетеперь все новое – и постельное белье, и тапочки с халатом, и песенки… и мужик.Видимо, больше не придет она сюда. Думаю, надо все ее имущество собрать в сумкуда и поставить куда-нибудь в кладовку.
– А Сережино там что-нибудь есть? – спросила Лида, неузнавая своего голоса.
– Не-а, – качнул головой Вадик. – Только все ее. Хотя… вродетам была какая-то его книжка. Детектив вроде бы. Дик Фрэнсис.
Лида кивнула. Сережа очень любил Дика Фрэнсиса. Собрал домавсе его книжки, которые тогда издавались, – некоторые даже в двух экземплярах.Неудивительно, что одну из них он держал здесь. Наверное, иногда почитывал,чтобы скоротать время в ожидании Майи…
– Ну так что, пойдешь комнату смотреть? – спросил Вадик.
– Конечно.
– Тогда пошли.
Они вернулись в коридор и, пройдя через неопрятную, пыльнуюгостиную, оказались в маленькой – девять квадратных метров, никак не больше! –комнатке, всю меблировку которой составлял большой, во весь пол, пестрый ковер,пустое кашпо в углу да стул, на котором висел махровый белый халат, большоебелое полотенце да лежали белые махровые же тапочки. На тапочках сверху лежалтомик Дика Фрэнсиса в бумажном переплете.
Бледно-зеленые шторы были задернуты, и в комнате царилкакой-то туманный полумрак, и в самом деле придавая ей сходство со склепом.Вернее, с паноптикумом, как выразился Вадик.
– Вот тут у меня раньше хризантема стояла, – кивнул Вадик накашпо. – Красивая такая. Белыми цветами цвела. Меня, ты знаешь, вообще цветы нелюбят, как-то плохо в моей квартире приживаются, а эта хризантема, тыпредставляешь, цвела как ошалелая. Ну а у Майки же аллергия на полынь, она изаставила меня ее выбросить, а вместо нее принесла этот, как его… араспагус?Аспарагус? Короче, такую косматую траву, которая, конечно, завяла. Пришлось иего выкинуть. Так и осталась комната без цветов. Она говорила, что единственныехризантемы, которые нормально переносит, это искусственные, японские…
– Погоди, – перебила Лида. – При чем тут хризантема, если уМайи аллергия на полынь?
– Так хризантемные листья, оказывается, полынью пахнут! –возмущенно хохотнул Вадик. – Это у нее глюк такой был, у Майи. Надо ждодуматься: хризантемные листья – и полынь!
А, ну теперь понятно, почему Майя вспомнила о духах«Кризантэм д'ор». Может быть, и в самом деле там используется экстракт полынидля усиления эффекта запаха хризантем.
Лида рассеянно огляделась. Ковер был расписан крупнымицветами – желтыми и красными, а самый большой, желто-коричневый, приходился какраз посередине ковра и напоминал человеческую голову с растрепавшимисяволосами.
– Вот тут, – потыкал Вадик носком домашней тапочки в этотцветок, – вот тут, наверное, она лежала и плакала. Тут всегда мокрый ворс был,когда она уходила.
Лида зачем-то присела на корточки и потрогалакоричнево-желтый цветок на ковре. Он был сухой, конечно…
– Вадик, – проговорила она, глядя на хозяина снизу вверх, –можно, я тут минут пять посижу одна? А?
– Конечно, – закивал Вадик. – Конечно, посиди. Я понимаю! Тыне думай, я на самом деле все понимаю! Посиди, да не спеши, оставайся сколькохочешь. – И он суетливо направился к выходу. В дверях обернулся:– А точно небудешь чай пить?
– Не буду, спасибо, – с усилием улыбнулась Лида.
Дверь наконец-то закрылась.
Лида опустилась на ковер, посидела, потом прилегла. Головаее пришлась как раз посредине цветка.
Лида лежала и смотрела в потолок, удивляясь странной тоске,которая вдруг опутала ее душу. То ли оттого, что здесь все было проникнутотоской разлученных влюбленных, то ли это была тоска ее собственногоразочарования.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
