Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Оружие нашим людям не нужно. Если провести всенародный опрос, население проголосует против легализации пистолетов.
Возможно. Если бы в Средние века провели опрос, плоская земля или круглая, он дал бы однозначный ответ – плоская!.. Если бы в Литве или Молдавии, где по сию пору многие не знают о том, что короткоствольное оружие в их странах легализовано, провели опрос, население в ужасе проголосовало бы против: «Да вы что! Нашим людям нельзя доверять оружие! Мы не американцы. Перестреляем друг друга. Количество насилия только увеличится. Реки крови прольются!..»
И если бы в Америке провели референдум по поводу запрета оружия, еще неизвестно, кто набрал бы большинство голосов, поскольку вся пресса в руках либерал-ушибленных. Но вопрос нужно ставить правильно. «Надо ли запретить оружие» – это неправильная постановка вопроса. А правильная вот какая: «Нужно ли разоружить граждан перед лицом вооруженной преступности?» На такой вопрос сложно ответить «да».
Кстати, под вооруженностью преступников я понимаю не только огнестрел. И даже не столько огнестрел. Преступник всегда вооружен. Ножом. Битой. Кастетом. Кулаком. Внезапностью нападения. И гражданин должен иметь инструмент для противодействия этой преступной вооруженности. Наиболее удобный инструмент – пистолет.
Как-то от одного социалиста я услышал следующее рассуждение:
– Представьте, как много ссор или столкновений случается между людьми. И они заканчиваются максимум мордобоем. А будь у людей оружие, дело может закончиться трупом, а не просто дракой.
Удивительная логика. На первый (социалистический) взгляд здесь все правильно: мордобой лучше смерти. Но фактически социалист призывает к мордобою! Ибо там, где люди вооружены, до мордобоя как раз и не доходит: орать можешь, сколько угодно, но если распустишь руки – рискуешь огрести пулю в тыкву. По сути, утверждая, что «стрельба хуже мордобоя», социалист позволяет преступнику безнаказанно избивать свою жертву. Вам дали в рожу? Это лучше, чем если бы вы смогли защититься!..
Глубокая порочность социалистов заключается в их социальной близорукости. В неразличении. Они думают, что все люди одинаковы. Что они как винтики. Для социалиста после очередного массового расстрела совершенно нормально сказать фразу: «Меня пугает сама мысль о том, что по улице может ходить человек с оружием». Хотя, как я уже писал, человек на улице с оружием вполне может быть и полицейским. Социалист не различает полицейского, обывателя и преступника. Для него все они – люди. Его душа требует уравниловки. Он хочет отнять деньги у богатых и отдать бедным – чтобы уравнять их. Точно так же он хочет уравнять в правах преступника и нормального человека. Неразличение – вот главная пагуба социалиста. С большой розовой высоты все люди примерно одинаковы, преступность порождается социальными условиями и бедностью, преступникам нужно дать денег, чтобы они не преступничали, а у полицейских во внеслужебное время отнять оружие, чтобы они тоже случайно не спреступничали, мордобой лучше стрельбы и проч. Но если с розовой высоты приблизиться к земле, мы различим людей и увидим, что в морду получил законопослушный гражданин. А преступник, посмеиваясь, ушел. Поэтому я говорю социалистам: лучше смерть, чем мордобой. Лучше дохлый хулиган, чем синяк под глазом законопослушного гражданина.
И в этой связи я не могу не осветить еще один вопрос. Он очень важный. Чертовски важный. Настолько важный, что я посвящу ему отдельную главку.
Лево-розовый гуманизм как форма клинической мизантропии
Когда применять оружие?
На этот вопрос обычно отвечают так: когда есть угроза жизни или здоровью. Например, если вас собрались побить.
А если угрожают вашему имуществу?.. – Нет, ни в коем случае нельзя стрелять! – А почему? – А потому что жизнь человеческая бесконечно ценнее любой вещи.
И в этой насквозь демагогической фразе мы опять видим обычное социалистическое неразличение. Чья жизнь? И чье имущество?
Почему жизнь преступника ценнее имущества законопослушного человека, который это имущество заработал? То есть вас грабят или, ухмыляясь в лицо, выносят ваши вещи из квартиры, а вы ничего не можете сделать, даже имея законное оружие? Почему бы тогда просто не объявить все вещи общими – это будет вполне по-коммунистически. И отчего нормальные люди должны мириться с подобным коммунизмом? Тем более что речь ведь идет не только о вещах. Но о чем-то гораздо большем...
История первая. Реальная. Послевоенный полуголодный нищенский СССР. Бедная семья, оставшаяся без кормильца. Мать, которая выбивается из сил, чтобы накормить детей. И девочка, у которой никогда не было никаких игрушек; она всегда с завистью смотрела на детей, родители которых могли позволить себе купить игрушки. Особенно эта девочка любила кукол. Она издалека смотрела на тех счастливиц, у которых были куклы, и безумно, безумно хотела и мечтала о большой розовой кукле, вместе с тем понимая, что никогда, никогда у нее такой не будет. Потому что у матери нет на это денег. Им и на еду еле-еле хватает…
Куклы часто снились девочке ночами. А днем она порой ходила к витрине «Детского мира» и долго смотрела на кукол, представляя, как могла бы играть с этой куклой или вон с той, как укладывала бы спать, разговаривала с ней и берегла от превратностей жизни.
И однажды случилось чудо. Каким-то образом мать наскребла, накопила денег, чтобы на день рождения купить дочери куклу. Не самую дорогую, но настоящую – прямо с полки «Детского мира». Не знаю, как ей это удалось. И дочь, которая, став уже взрослой, рассказывала эту историю, тоже не знает, поскольку тогда была еще маленькой и не спросила.
Настоящая кукла! Это было похоже на сошествие живого бога! И это осталось самым ярким воспоминанием девочки на всю оставшуюся жизнь. Не буду говорить, как любила и берегла девочка эту куклу. Как ни на минуту не расставалась с ней. Как утром просыпалась счастливой, потому что вспоминала: у нее есть то, о чем она так долго мечтала.
Но однажды во дворе какой-то оборванец вырвал у нее из рук куклу и убежал. Девчачья кукла была ему не нужна, он сделал это, как говорят юристы, из хулиганских побуждений. Переживала ли мать, которая с таким трудом, обделяя себя, наскребала деньги на куклу дочери, я не знаю. Но я знаю, что случилось с девочкой. Она, по ее собственным воспоминаниям, «плакала без перерыва две недели и не могла ни о чем говорить, кроме этого». Вы представляете, что это такое, когда ребенок плачет две недели, отказывается от еды и худеет на глазах?
Вот что такое вещь.
Вещь – это продолжение человека. Порой такое же неотъемлемое, как рука. И такое же болезненное. Как разумные существа, мы окружены вещами, а не бегаем голыми по саванне, словно дикие звери. Вещи делают нас разумным видом.
И тот, кто покушается на наше имущество, покушается на то, что делает нас человеком.
А вот еще одна история. Тоже реальная. Каждый год по весне жители небольшого дачного поселка с болью в сердце приезжали в свои летние обиталища. Потому что за зиму они оказывались начисто разграбленными. Тащили все – тазы, ложки с вилками, печки, выдирали проводку, выбивали двери и высаживали окна. Каждый сезон начинался для дачников с восстановления разрушенного. Они задыхались от ненависти к этим ворам, что понятно: каково это – видеть, как все, созданное твоим трудом и руками, подверглось поруганию, уничтожению, разграблению?.. Кто-то зарабатывает, а кто-то с наглой ухмылкой отбирает. В глазах потемнеет от гнева!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
