Паника Мары обратилась яростью.
— Я не говорила о некомпетентности! Я всего лишь имела в виду, что никакой план не застрахован от ошибок. Не воображай, что знаешь лучше меня, в чем я…
Бен оборвал ее.
— Это слишком опасно! Безответственно, ненадежно и… вообще это уничтожение частной собственности! Это просто неправильно! Харпер, — добавил он, поворачиваясь ко мне. — Ты же знаешь, что это неправильно.
Я склонила голову набок и прислонилась к двери.
— А что правильно? Позволить призраку делать все, что ему заблагорассудится? И пусть живущие во Мгле поджариваются, когда орган взлетит на воздух? Если у тебя есть план получше, я с удовольствием его выслушаю, потому что мой, честно говоря, дурно пахнет, но другого у меня нет.
Теперь Брайан кричал в полную силу. Бен уставился на меня. Мара открыла рот в маленькой букве "о".
Бен моргнул. Его лицо смялось, и он повернулся к лестнице.
— Я нужен Брайану. А Харпер нужна ты, Мара. Она права. Она права. Идите. — Он остановился на первой площадке и хмуро оглянулся на нас. — Но лучше возвращайся назад целой и невредимой. Нам с Брайаном ты тоже нужна.
Мара разрыдалась, взлетела по лестнице и упала в объятия супруга.
— Я люблю тебя, я буду очень-очень осторожна, обещаю. Спасибо, любимый.
Бен сам едва не плакал, его голова на мгновение застыла над плечом Мары, потом он поцеловал жену.
— Я знаю, ты будешь осторожна, дорогая. Знаю. С тобой ничего не случится, — добавил он, отпуская ее. — Вам пора. Скоро стемнеет.
Бен повернулся и зашагал по ступенькам. Мара побрела ко мне, смахнула слезы с глаз. Альберт по-совиному моргал на крыльце, но за нами не увязался. Мара удрученно забралась на переднее сиденье.
— Жалко, что Бена со мной не будет… хотя, судя по твоему виду, тебе помощь понадобится больше, чем мне. Ты словно при смерти.
— Кажется, будучи при смерти, я чувствовала себя лучше.
По пути в музей я изложила наш план. Мара кивала. Я пребывала в жалком состоянии. Ни внутри, ни снаружи не было ни единого места, которое бы не болело от ран или укоренившегося в костях изнеможения, и все, что я видела, сияло полосами цвета и клубами Мглы.
Я припарковалась не там, где раньше, а в нескольких кварталах за парой углов. Мы вышли и направились к музею.
Облака затянули луну, но это была не единственная причина темноты. Мгла вокруг здания сгустилась до искусственной полуночи — искривление реальности, от которого, казалось, бежал свет. Квинтон ждал у забора, прислонившись к дереву, и теперь танцующей походкой двинулся к нам, возникая из колец тьмы словно корабль из тумана. Я не представила своих помощников друг другу. Они не возражали.
— Привет, — поздоровался Квинтон. — Я уже подключил все, что надо, и контролирую картинку с камер, так что ребята из охраны не всполошатся. Сигнализация по периметру отключена у боковой двери, она не заперта. Внутренние двери и окна не трогайте, особо не шумите.
Он повел нас по темной стороне въездной дорожки под прикрытием тенистых деревьев и кустов. Я пробормотала:
— Как тебе удалось?
— Не собираюсь выдавать тебе свои секреты.
— Спасибо. Ты зайдешь внутрь?
— Только до кухни, где распределительный ящик. Хочу быть рядом с выключателем, если кто-то начнет ошиваться вокруг.
— Ладно. Кого-нибудь еще видел?
— Вампиров и призраков? Пока нет, но я их, может, вообще не увижу. Они коварные твари. К тому же еще почти светло.
— "Коварные твари". Милое определение.
Мы разом повернулись и увидели Эдварда. Он стоял в тени под крытым подъездом.
— Надеюсь, я не много пропустил. Лучше всего на свете я умею подслушивать.
Никто из нас не покраснел.
— Кого еще нам ждать? — спросила я.
— Только Карлоса и Камерона. С твоей подругой должно хватить.
— Больше никто не встал под знамена?
— Добровольцы были, но я бы не пробился в вожаки, не будь у меня зубов. Изредка приходится доказывать, что они еще не выпали. Неподобает мне просить своих людей сделать то, на что не пошел бы я. Кроме того, они будут заняты созданием иллюзии, что сегодня ночью мы веселимся в другом месте.
Квинтон пробормотал себе под нос:
— Зубы и храбрость. Отличная комбинация — для питбуля.
Эдвард пронзил Квинтона взглядом. Квинтой поерзал немного, но не опустил глаз.
— И для волков-одиночек, — добавил Эдвард. — Просто следи, на чью стаю натолкнешься в следующий раз.
Я посмотрела на них.
— Вы, ребята, знаете друг друга?
Эдвард не сводил глаз с Квинтона.
— По репутации.
Квинтон слегка кивнул, и мы все предпочли уставиться на боковую дверь. Эдвард указал на нее.
— Идем?
Мы подошли крадучись, тихо, насколько позволял мокрый гравий — процессия, построенная по мнимому принципу следования за лидером, — и проникли внутрь. Квинтон пропустил нас всех вперед.
— Я подожду здесь, пока не увижу другого вампира, — прошептал он.
— И Камерона.
— Хорошо. Вы потише, ладно? Соседи любят тут собак выгуливать даже в дождь.
Карлос и Камерон присоединились к нам, когда мы начали подниматься по лестнице. Наверху все замешкались, оглядываясь. Не знаю, что заставило вампиров сканировать территорию, но в моем случае дело было в страхе. Мара выглядела нервной и слишком больной. Она посмотрела на меня и начертила в воздухе какой-то знак. Он сверкнул на миг, пролил на меня тепло и угас.
Мы пошли в гостиную. Дверь укутывало одеяло мерзости, которая сочилась в отверстия и капала на пол, расползаясь лужей крови. Карлос обогнал нас и дотронулся до двери, шепча. Тьма скользнула в сторону. Мы последовали за Карлосом. Он закрыл за нами дверь.
Комнату наполняла та же клубящаяся ледяная чернота, что отступила у двери. Карлос выталкивал ее руками, освобождая пространство. Под его руководством мы передвинули мебель, топчась в болезненной тишине. Мы с Марой вспотели раньше всех, я двигалась со старушечьей скоростью. Мне приходилось описывать вокруг органа большие круги. Каждый раз, когда я оказывалась слишком близко, он выбрасывал ко мне темные щупальца. Карлос отрывал их, распространяя запах горящей плоти.
Отодвинув всю мебель к дальней стене, мы скатали ковер. И остались поодаль, когда Карлос начал чертить мелом символы на полу. Мара держала меня за руку и напевала какие-то заклинания, удерживая Мглу подальше от нас. Паутина Мглы внутри меня гудела от истощающей активности, потрескивая и изгибаясь дугой по нервам и суставам, в то время как энергия из узла с жужжанием пронзала тело насквозь. Я смотрела, как тьма окутывает меловые символы. Чуть погодя Карлос махнул Эдварду, и они принялись толкать орган. Судя по рычанию и приглушенным звукам, работка была не из легких.
