Вот почему, когда Майя попросила о помощи, Маша гостеприимно распахнула перед ней дверь своего жилища.
– Оставайся сколько нужно. Ты не стеснишь меня.
– Ты так добра ко мне. – Майя обняла ее.
– Я постелю тебе на диване.
– А ты?
– У меня есть раскладушка, – улыбнулась Маша. – Это мое приданое. Пригодилось.
– Давай наоборот. Ты на диван.
– Не спорь. Все в порядке, – отмахнулась Маша.
– Спасибо. Ты настоящий друг!
– На самом деле это я тебе благодарна.
– Я покурю на кухне?
– Пожалуйста. – Маша открыла форточку. Ей вдруг стало так легко. Она помогает человеку, нуждающемуся в помощи. Это возвышало Машу в собственных глазах. Куда-то подевалась ущербность, никчемность, апатичность. – Чувствуй себя как дома.
– Давай по бокалу вина? – Майя привезла с собой «Мерло».
– Отлично!
Маша помчалась в комнату за бокалами. Открыла буфет, схватила первые попавшиеся и замерла. Это был подарок Андрона. Он всегда говорил, что вино нужно пить из красивой посуды. Как жаль, что приходится это делать без него. Эйфория от сознания участия в добром деле мгновенно улетучилась.
– Что с тобой? – Оказывается, Майя стояла у нее за спиной.
– Ты собралась курить, – бесцветным голосом ответила Маша.
– На тебе лица нет.
– А что у меня вместо него?
– Это все из-за него? Я знаю. – Майя сжала кулаки. – Если бы я могла тебе помочь…
– Пройдет. Все когда-нибудь пройдет.
– А ты не пробовала клин клином? – Глаза Майи смеялись. – Зачем мучить себя? Вместо этого можно дать телу приятную разрядку.
– Ты любила когда-нибудь? – В глазах Маши был вызов.
– Любила.
– И разочаровалась?
– Да. Я решила больше никого не допускать к себе так близко. Никого из мужчин. Я получаю удовольствие, подарки, кокетничаю и наслаждаюсь своей властью над ними. Больше мне ничего не нужно от них.
– Ты все еще любишь того, кто причинил тебе боль, – заключила Маша.
Возникла пауза, за которой Маша неловко возилась с бутылкой вина. Наконец открыла ее, разлила вино по бокалам. Протянула один из них застывшей с напряженным лицом Майе.
– За все хорошее, что было и будет! – улыбнулась Майя и подняла бокал. – А теперь я все-таки покурю…
Пока Майя была на кухне, Маша постелила ей на диване. От вина она немного захмелела. Как ни говори, а присутствие еще одного человека стесняло. Маша надеялась, что со временем это пройдет. Только вот… на сколько Майя собирается задержаться у нее? И какие обстоятельства привели к этому? Обо всем этом Маша хотела узнать. Вино придало ей решимости. Услышав приближающиеся шаги, она повернулась.
– Маша… – В глазах Майи появилось что-то новое, неведомое, заставившее хозяйку дома внутренне сжаться. Гостья подошла поближе.
– Что? – прошептала Маша, борясь с желанием выскочить из комнаты. Она почувствовала опасность, последствия которой могут оказаться непоправимыми.
– Я… Если я лягу пораньше, ты не обидишься?
– Не обижусь. – С облегчением вздохнула Маша. Видимо, вино сделало ее слишком впечатлительной и эмоциональной. – Ложись, отдыхай.
Не успела она опомниться, как кофточка Майи оказалась на застеленном диване. Упругие груди с возбужденно торчащими сосками приковали внимание Маши. Еще мгновение, и неожиданно сильные руки обняли ее. Горячая волна стыдливости окатила Машу с головы до ног. Сердце беспомощно затрепетало. От волнения перехватило дыхание.
– Ну, что ты так напряглась? – Чарующий голос Майи заставил Машу закрыть глаза. Она замерла, чуть запрокинув голову назад, тяжело дыша. Нежные стремительные поцелуи в шею окончательно поглотили остатки здравого смысла. Сопротивляться искушению не хотелось. Желание познать оказалось сильнее осторожности. Маша не заметила, как обвила руками шею Майи. Желание обдало ее горячим дыханием. Это было безумие, безумие, которое продолжалось вечность…
Как это произошло? Что-то случилось с ее телом, разумом. В один миг прежний мир рухнул. Да ничего и не было, потому что лишь теперь она начала жить. Только теперь она поняла, где она настоящая. Ради того, чтобы испытать такие ощущения, стоило появиться на этот свет. Но вместе с тем ей до чертиков было страшно.
– Ты жалеешь? – Бархатный голос Майи ласкал слух. Ее поцелуи были уже не такие страстные, а полны благодарности за подаренное удовольствие.
– Не знаю.
– Мне было хорошо как никогда. – Майя приподнялась на локте. Хотела взглянуть Маше в глаза, но та лежала, закрыв их. Побледневшее лицо выдавало волнение. – Глупая, ты ведь тоже получила удовольствие. Что ты так переживаешь?
– Я не знаю. Я теперь ничего не знаю!
Маша не обманывала, не играла. Ей было не до спектаклей. Неужели все это произошло с ней? Она и подумать не могла, что способна получить удовольствие от секса с женщиной. Маша всегда знала, что это плохо, что однополая любовь – патология, а гомосексуалы должны быть изолированы от нормальных людей.
Все изменилось. Маша закрыла лицо руками. Какой стыд! Карие глаза Майи неотступно следили за ней. От этого взгляда хотелось бежать, но это ее дом. Место, где она была счастлива с Андроном, стало местом, где она впервые открыла себя. Означает ли это, что прошлое – большая ошибка? Конечно, нет. Она до сих пор любит Некрасова. Он – мужчина ее жизни. Она мечтала стать матерью его детей. Вот! Главное! Будь у нее ребенок, она никогда не попала бы в такую идиотскую ситуацию. Она не чувствовала бы себя брошенной, никому не нужной, потерянной. Только Майя протянула ей руку помощи. Она так близко к сердцу восприняла ее беды. И… незаметно подвела ее к этой невероятной близости.
– Господи… – прошептала Маша.
– Перестань. – Майя отвела ее руки от лица. – Никакого преступления. Ты никого не предала. В чем трагедия?
– Оставь меня, – твердо произнесла Маша. Майя послушно отодвинулась, с интересом наблюдая, за ней. Наконец Маша поднялась. – Я в ванную.
Долго шумела вода, наконец Маша вернулась, протянула чистое полотенце.
– Держи.
– Мне нужно уйти? – Майя вышла из ванной, обмотавшись полотенцем.
Раскрасневшаяся, немного растрепанная, она была еще прекраснее. Маша невольно ею залюбовалась. Как странно, что такая красивая женщина так вызывающе порочна. В этом Маша ни на минуту не сомневалась, потому что никто и никогда не смог бы уверить ее в обратном. Адские чары. Она не смогла устоять.
– Маш, ты больше не станешь терпеть меня в своем доме? Мне собраться?
– Я не выгоняю тебя. – Маша достала раскладушку. – Только больше не нужно этого. Ну, ты понимаешь.
