Даже издали Джорджина разобрала, что под одеждой на Джоне надета защита. Большая пухлая перчатка защищала и руку, в которой он держал клюшку.
«Чинуки» объехали каток от ворот до ворот и остановились у линии в центре. Зажегся свет, и объявили о выходе «Койотов» из Финикса. Болельщики «Чинуков» – а их было подавляющее большинство среди зрителей – встретили их неодобрительным гулом. Джорджине даже стало жалко «Койотов», и она бы поприветствовала их, если бы не опасалась за свою безопасность.
Пять игроков из каждой команды остались на катке и заняли свои места. Джон остановился в круге вбрасывания, прижал клюшку ко льду и замер.
– Ребята, надерите им задницы! – заорал Эрни, когда шайба была вброшена и сражение началось.
– Дедушка Эрни! – возмутилась Лекси. – Ты сказал плохое слово.
То ли Эрни не услышал ее, то ли предпочел проигнорировать замечание правнучки.
– Тебе не холодно? – перекрикивая шум толпы, спросила Джорджина.
Лекси не поворачиваясь помотала головой. Она указала на Джона, который мчался в их сторону. Его свирепый взгляд был прикован к игроку команды противника, владевшему шайбой. Джон блокировал его и с такой силой бросил на борт что плексигласовая загородка задребезжала, а Джорджине показалось что они сейчас проломят борт и вывалятся в толпу. Она слышала, как они шумно выдохнули, когда столкнулись, и подумала что после такого удара игрока «Койотов» должны унести на носилках. Однако тот даже не упал. Несколько мгновений толкаясь, они боролись за шайбу, и в конечном итоге шайба заскользила к воротам «Койотов».
Джорджина наблюдала за Джоном. Он сновал от одного края катка к другому, то сбивая кого-то на лед, то отнимая у кого-то шайбу. Столкновения были очень жесткими и страшными, как автомобильные аварии на дороге, а она вспоминала прошедшую ночь и надеялась, что все жизненно важные органы Джона останутся невредимыми.
Толпа ревела, отовсюду слышались ругательства. Эрни предпочитал адресовать свое недовольство судьям.
– Открой глаза, козел! Следи за игрой! – вопил он.
Джорджине никогда прежде не доводилось слышать такое количество ругани за столь короткий период времени. А еще она впервые в жизни видела, чтобы так много плевались. Кроме ругательств и плевков, на нее произвело впечатление и то, с какой скоростью игроки обеих команд носились по льду, с какой силой ударяли по шайбе и с каким ожесточением сражались у ворот противника. К концу первого периода счет так и не был открыт.
Во втором периоде Джон получил взыскание за подножку и был удален с катка.
– Сукины дети! – заорал Эрни, обращаясь к судейской команде. – Реник сам запутался в своих чертовых ногах!
– Дедушка Эрни!
Джорджина не стала спорить с Эрни, но она-то видела, как Джон поддел клюшкой конек противника и слегка выставил ногу. Он проделал этот маневр с величайшей ловкостью. Когда он с невинным видом прижал руку в перчатке к груди, Джорджина подумала, что ей, вероятно, просто привиделось, как другой игрок, раскинув в стороны руки, падает на лед и на животе скользит вперед.
В третьем периоде Дмитрию наконец-то удалось забить «Койотам» гол, но десять минут спустя те сравняли счет. Стадион буквально звенел от напряжения, болельщики подскакивали от нетерпения. Лекси тоже не могла усидеть на месте и вскочила на ноги.
– Давай, папа! – закричала она, когда Джон стал отнимать у противника шайбу, а потом стремительно заскользил по льду.
Опустив голову, он пересек центральную линию, и тут игрок «Койотов» неожиданно врезался в него. Если бы Джорджина не видела все своими глазами, она бы никогда не поверила, что мужчина комплекции Джона может лететь, кувыркаясь в воздухе. Он упал на спину и лежал так, пока не прозвучал свисток. На лед выбежали инструкторы и тренер «Чинуков». Лекси расплакалась, а Джорджина затаила дыхание. У нее в животе появился неприятный холодок.
– Твой папа в порядке, – сказал Эрни, указывая на каток, – смотри, он встает.
– Но ему больно! – всхлипнула Лекси, наблюдая за тем, как Джон катится по льду, но не к скамье запасных, а к выходу в раздевалку.
– С ним все будет в порядке. – Эрни обнял Лекси и прижал ее к себе.
– Мама! – не успокаивалась девочка. – Отнеси папе пластырь. – Слезы текли у нее по щекам.
Джорджина сомневалась, что пластырь поможет. Ей тоже хотелось плакать, и она не отрываясь смотрела на лед, но Джон все не появлялся. Через несколько минут прозвучала, сирена, и матч закончился.
– Джорджина Ховард?
– Да. – Джорджина оглянулась.
Позади ее кресла стоял незнакомый мужчина. Она поспешно встала.
– Я Хауи Джонс, инструктор «Чинуков». Джон Ковальский попросил меня разыскать вас.
– Он серьезно ранен?
– Вообще-то я не знаю. Он попросил меня отвести вас к нему.
– Господи! – Джорджина не представляла, зачем она могла понадобиться Джону, если только он не был тяжело ранен.
– Ты бы поторопилась, – вставая, посоветовал Эрни.
– А как же Лекси?
– Я отвезу ее домой к Джону и посижу с ней, пока ты не вернешься.
– Вы думаете? – засомневалась Джорджина.
Мысли вихрем кружились у нее в голове, и она никак не могла сосредоточиться ни на одной из них.
– Конечно. А теперь иди.
– Я позвоню и расскажу, как дела. – Она поцеловала Лекси в мокрую щеку и взяла свою куртку.
– Думаю, у тебя не будет времени на то, чтобы звонить.
Джорджина последовала за Хауи к тому выходу, через который, как она видела, ушел Джон. Они прошли по пружинящим резиновым матам мимо людей в форме службы безопасности, потом повернули направо и оказались в большом помещении с перегородкой из тяжелой драпировочной ткани. У Джорджины от тревоги подкашивались ноги. Она подозревала, что с Джоном случилось что-то ужасное.
– Мы почти у цели, – сообщил Хауи, когда они шли по коридору через толпу мужчин, одетых либо в деловые костюмы либо в командные цвета «Чинуков».
Миновав комнату, на двери которой висела табличка «Раздевалка», они через двойные двери вошли в соседнюю.
В этой комнате на фоне большой синей эмблемы «Чинуков» сидел Джон и беседовал с телевизионным корреспондентом. Его кожа блестела от пота, а волосы были влажными, однако пострадавшим он не выглядел. Джон уже успел снять футболку и плечевые накладки и сейчас сидел в майке, которая до такой степени пропиталась потом, что прилипла к его груди. На нем все еще были спортивные трусы, полосатые гетры и объемная ножная защита, однако коньки он уже снял. Даже без полной экипировки Джон казался огромным.
– На последних пяти минутах игры ты получил хороший удар от Ткачука. Как ты себя чувствуешь? – спросил репортер и поднес микрофон к лицу Джона.
