Она осторожно нажала на ручку и, медленно приоткрыв дверь, вошла в комнату. Там никого не было. Голоса слышались из ванной, примыкавшей к спальне, и она прошла туда. Дверь была полуоткрыта, и Энэлайз увидела, что там, в огромной фигурной чугунной ванне, томно откинувшись на ее спинку, полулежал Марк. Его глаза были закрыты, а в руках он держал тонкую сигару и бокал с виски.
Перед ним сидела на коленях обнаженная Бекки в нежно намыливала ему грудь и плечи, затем тихонько смывая пену.
Какое-то мгновенье Энэлайз понаблюдала эту сцену, а затем с силой толкнула дверь и вошла.
Марк открыл глаза на громкое хлопанье двери, а Бекки застыла в изумлении, увидев Энэлайз.
Та стояла вне себя от гнева, и в ее глазах горел не обещавший ничего хорошего огонь. В руках она еще держала пистолет, но Марк с Бекки еще не видели этого, потому что складки юбки укрывали оружие. Пистолет, бывший всю дорогу у нее в руке, она автоматически захватила, спеша в дом.
— Что ж, Бекки! Однажды ты отвернулась от меня на улице, потому что я жила с янки, а теперь ты этого самого янки, стоя на коленях, моешь как рабыня! — издевательски сказала Энэлайз. — Так кто же ты после этого?!
Бекки так испугалась внезапного появления Энэлайз, что и слова не могла вымолвить. А услышав этот холодный, издевательский тон и совсем потерялась, уж не говоря, чтобы отвечать. Она молча, широко раскрыв глаза, смотрела на Энэлайз. Молчал, тоже уставившись на свою жену, и Марк.
— Бекки, — таким же ледяным тоном продолжила она. — Я считаю, что тебе будет лучше одеться и покинуть этот дом навсегда. Но запомни, ты больше никогда, слышишь, никогда не будешь пытаться установить связь с моим мужем. Тебе все ясно?
Тут Бекки, несколько опомнившись, с вызовом а голосе, сказала:
— Думаю, что не тебе, а Марку это решать. Это — его дом, и он выбрал меня!
— Бекки! Ты всегда была дурой, — спокойно ответила Энэлайз. — Марк использует тебя как шлюху, чтобы утолить свой голод, тот голод, который пробуждаю в нем я. Не думаю, что ты не знаешь, что он пожелал тебя сегодня ночью, только потому, что видел меня днем. Но я знаю Марка и знаю, что он бросит тебя немедленно, как только захочу я.
Марк забавлялся развернувшейся сценой и, оценивая соперниц, отметил, как грозно выглядела Энэлайз, а Бекки рядом с ней напоминала перепуганную служанку. И, как всегда, Энэлайз была чертовски хороша!
— Да, как ты смеешь такое говорить! Это все неправда! — закричала, вскочив, Бекки. — Марк хочет меня, а не тебя! Он любит меня! Да, меня! А тебя бросил!
Энэлайз, засмеявшись, подняла руку с пистолетом и наставила его на Бекки.
— Одевайся, дура! — сказала она презрительно. — Даже, если Марк и хочет тебя, то это не имеет никакого значения. Но если я услышу, что ты будешь опять вешаться ему на шею, я отыщу тебя. Я даже убивать тебя не буду, я просто изувечу тебя, дрянь, так что ни один мужчина не посмотрит больше в твою сторону.
Бекки ошеломленно кивнула головой. Дрожа от страха, она схватила свою одежду и стала поспешно одеваться. Руки ее тряслись под гневным взглядом Энэлайз и, чуть натянув платье, она схватила оставшуюся одежду и выскочила из ванной.
Энэлайз, закрыв за ней дверь, защелкнула задвижку.
Марк ждал, что за этим последует. А она повернулась к нему и сказала:
— Марк, я решила, что мне надо переехать к тебе и жить с тобой вместе. Я хочу, чтобы мы еще раз попробовали сохранить нашу любовь и нашу семью.
— И ты ждешь от меня ликования по этому поводу? — попробовал он съязвить.
— Не говори ничего. Те гадости, которые ты можешь наговорить, теперь меня не заденут. Твой отец прислал мне твои письма, которые украла Фрэнсис. Я прочитала их и поняла, как ты лгал, когда говорил, что не любишь меня.
— Черт бы его побрал! — воскликнул Марк. — Я ведь говорил, чтобы он их сжег!
— Я люблю тебя, Марк, — открыто сказала Энэлайз. — Я люблю тебя с первого мгновенья нашей встречи. Для меня ничего никогда не значил ни один другой мужчина. Я люблю тебя и желаю тебя. Как часто, лежа в постели, я мечтала, чтобы ты был рядом и ласкал мое тело. Я вспоминала все ночи, которые мы провели вместе и так хотела тебя!
— Перестань, Энэлайз, прошу тебя, не говори так… — хрипло произнес Марк.
— Нет, Марк! Не перестану! Я устала от вечной лжи и непонимания между нами. Я сыта по горло твоими изменами! Но я снова хочу быть твоей женой!
— Неужели ты не понимаешь, что мы не подходим друг другу и бесконечно мучаем себя. Не стоит начинать все заново — мы стали, пережив подозрения, страдания и ложь, совсем другими!
— Я знаю, что ты любишь меня.
— Черт побери, да нет же, нет!
— Тогда докажи это, — резко сказала Энэлайз и наставила на него пистолет.
Марк повиновался и встал перед ней. Вода стекала с его тела, а Энэлайз молча рассматривала его. Под ее взглядом его плоть возбудилась, и он снова, как и всегда, желал ее.
Вспомнив дневную сцену у нее в кабинете, он попытался подавить свою страсть и, стараясь задеть ее за живое, сказал:
— Ты стала слишком властной, черствой и высокомерной, Энэлайз. Ты не похожа на женщину, и ни один мужчина не вынесет твой характер и твой властный тон.
— Неужели? — вкрадчиво спросила Энэлайз. — Что же ты за мужчина, что не можешь укротить меня? Или я тебе не по зубам? И если ты считаешь, что я перестала быть женщиной, то возьми меня в свою постель и проверь!
У Марка перехватило дыхание, но он продолжал отбиваться.
— Ты что — сумасшедшая и не видишь, как я изувечен?
— Смешно думать, что меня пугают твои шрамы, которые я растирала по нескольку раз в день месяцами. И признаюсь тебе, что когда я растирала твою ногу вверху, я иногда нечаянно дотрагивалась до твоей плоти и трепетала от желания…
Марк вздрогнул, а Энэлайз засмеялась.
— Ты надеешься заставить меня поверить, что не любишь, но твое тело предает тебя…. — и она многозначительно посмотрела на его вставшую плоть.
Продолжая улыбаться, она отбросила пистолет в кресло, а затем стала освобождать свои волосы от шпилек, позволив им свободно разметаться по плечам.
— Энэлайз, прекрати! — отчаянно крикнул Марк. — Я слишком ревную тебя и всегда из ревности обижаю. Я ненавижу себя за это, но не могу остановиться. Но, ради спокойствия нас обоих, прекрати искушать меня!
— И не подумаю! — И она стала расстегивать свое платье, видя, что Марк непроизвольно стал следить за ее пальцами.
— Я смогу справиться с твоей ревностью и с твоим гневом. Мы будем так заняты друг другом, поверь мне, что у нас не останется ни сил, ни времени на ревность, — продолжила она и выскользнула из своего платья.
Очень медленно, чуть покачиваясь и на ходу снимая свое нижнее белье и оставляя его на полу, она стала приближаться к нему.
