– А где Том? Он не стал сотрудничать? – спросила я.
– Он молодец. Он занялся всеобщим наркозом. Осталось совсем чуть-чуть. У нас почти все готово.
Я не думала, что когда-нибудь смогу испытать такую радость. Страх, сжимающий сердце в течение нескольких дней, сейчас разлетелся на куски. Его просто не было. Да, я понимала, что он появится снова. И скорей всего, в ближайшем будущем. Но сейчас ему не было места.
– Хорошо, что ты пришел, – сказал Лео, хлопая меня по плечу.
Я была просто счастлива: Лео рад меня видеть. Я ему не безразлична.
Брайен тут же пошел кипятить чайник. Все было как в старые добрые времена. С одной лишь разницей: тогда мы не знали, что делать. Мы были обречены, хоть и воровали у жизни последние мгновения. А сейчас мы знали, что делать. И мы знали, что должны это сделать, так как никто другой бы на это не осмелился.
– А ты сразу догадался, что надо связаться с нами? – самодовольно спросил Брайен.
По его виду я поняла, что именно он придумал дать мне в руки другой ноутбук.
– Понимаешь, – сказал Лео, – нам надо было унести отсюда такую важную вещь в более безопасное место. Мы спустили ноутбук вниз, он сейчас на первом этаже. Оттуда мы и будем писать Волку. А Брайен придумал достать тебе другой ноутбук, чтобы ты смог связаться с нами в случае необходимости.
Я похлопала его по плечу в знак признательности:
– Спасибо.
Он чуть не лопался от гордости. Руки, наконец-то, придумали то, что сделала потом голова.
– Какие у нас планы? – спросила я.
– Мы ведем переговоры с Волком. Говорим, что корабль высылаем прямо сейчас. Подтверждаем, что выслали его, – рассказывал Лео. – Насколько я помню, корабль летит сюда часов десять.
– Одиннадцать, – поправила я.
– Отлично! Внесем эту поправку в наш план. Итак, если бы корабль вылетел в десять часов вечера, он должен прибыть в девять утра. Так ему и напишем. До девяти утра Волк пройдет по всему корпусу и расфасует людей по территориям. Их четыре, по числу входных дверей. А сама волчья стая будет на наблюдательном пункте, ведь так?
– Да. С наблюдательного пункта видно приземление кораблей. Они будут смотреть в окно.
– Это знаешь ты. Но откуда об этом знать Волку?
– Я покажу ему в окно на площадку, куда приземляются корабли. И скажу так, чтобы это услышали все в волчьей стае.
– Отлично. Наблюдательный пункт мы вырубим в девять утра. А остальные каторжники будут заперты на первом этаже в четырех зонах: возле входных дверей. С ними мы разберемся потом. Открыть или обезвредить их мы сможем всегда. Нам главное – вырубить волчью стаю.
– Но там еще буду я, – напомнила я. – Я бы не хотела, чтобы меня отравили. У вас будет много работы. Лишние руки очень нужны.
– Я продумал этот вариант, – сказал Лео. – Мы дадим тебе противогаз.
– Каким образом?
– Подложим его за вентиляционную решетку на наблюдательном пункте. Тебе останется только пойти в туалет в девять часов утра, высадить решетку и надеть на себя противогаз.
Этот план показался мне гениальным. Ничего лучше невозможно было придумать. Даже если бы я положила противогаз себе в карман, я и то не была бы так уверена в исходе дела. Хотя тут были еще моменты, которые надо было продумать.
Например, как я высажу решетку? Я помнила, с каким трудом справился с этим Лео. На решетке есть шурупы, которые желательно бы выкрутить. Надо разыскать где-то щипчики для бровей и положить себе в карман. Ими можно будет открыть решетку.
– Но на это нужно время, – сказала я. – Я должна буду уйти в туалет не в девять, а где-то без двух минут. Ведь мне будет нужно высадить решетку, достать оттуда противогаз и надеть его.
– Плохая идея, – сказал Брайен.
– Почему?
– Мы зачем послали тебя к Волку? – спросил он. – Чтобы ты общалась с ним он-лайн. Мы сейчас не сможем продумать точную переписку слово в слово. Не от нас одних это зависит. А вдруг Волк пошлет корабль президента куда подальше? А вдруг он в последний момент отошлет своих людей по другим местам? Мы должны писать друг другу так, чтобы это понимали не только Волк и его приспешники, но и мы сами. Мы должны будем убедиться, что все волки собрались на наблюдательном пункте, понимаешь? И ты должен будешь подать нам какой-то условный знак.
– Но я пишу только то, что диктует мне Волк! Как я могу дать тебе условный знак?
– Он нам обязательно нужен.
– Он мне даже запрещает ставить запятые. Ему кажется, что они не нужны. Как же я смогу послать вам условный знак?
– О! Поставь запятую! – обрадовался Брайен. – И тогда мы будем знать, что все волки находятся на наблюдательном пункте. А потом мы тоже пошлем тебе условный знак, тоже какую-нибудь запятую или смайлик. И ты будешь знать, что надо сматывать удочки и идти в туалет за противогзом.
Мы с Лео переглянулись и покачали головами.
– Брайен, – сказал Лео. – Президент не ставит в письмах смайлики.
– Что ж, он не человек, что ли?
– Смайлик – от президента – Волку? Подумай сам.
Некоторое время Брайен думал. Потом сказал:
– Тогда запятая. Это лучший вариант. А чтобы никто не догадался, мы сделаем по-хитрому. Мы поставим ее один раз вместо точки в самом конце письма. Вроде как опечатка. Ее никто не заметит. Ее заметят только те, кому это сильно надо. Один раз – мы, когда Эл пошлет нам сигнал, что все в порядке. И другой раз Эл в девять утра, когда надо будет идти в туалет за противогазом.
– Это неплохо, – сказала я.
– Ладно, сойдет, – уступил и Лео.
– Как долго мне сидеть в туалете? – спросила я.
– Пока мы не возьмем власть. Я не знаю, что за бодяга получится у Тома, но он взялся за нее с энтузиазмом. Говорит, что никогда еще не давал общий наркоз воздушно-капельным путем. Сидел и высчитывал что-то. Говорит, что минуты три надо для того, чтобы заполнить воздух и люди начали вырубаться. Но погрешности при расчетах очень большие.
– А может быть такое, что он ошибется в своих расчетах? Что люди не вырубятся?
– Может. Но мы надеемся на лучшее.
– Но вдруг так случится. Что тогда?
– Этого не будет. Наркозом занимается лучший врач этого корпуса. Ты когда-нибудь видел анестезиолога, который бы так дал наркоз больному, что он не заснул во время операции?
– Я слышала об этом. Это случай произошел на Земле, кажется, в том году. О нем говорили по телевидению. На одного пациента не действовал наркоз. Его готовили на операцию, давали наркоз, а он никак не реагировал. Ему дали двойную дозу, но и это не помогло.
– И чем кончилось дело?
– Точно не помню. Кажется, ему поставили какой-то диагноз. И потом лечили от того, что он не реагирует на наркозы.
