Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Ну, все это, разумеется, только догадки. Мы не можем приступить к более тщательному исследованию, потому что зафиксированы лишь несколько случаев прямой взаимосвязи. Но и они не были оформлены в надлежащем порядке, а значит, их можно объяснить обычным стечением обстоятельств. Вполне возможно, что и все остальное – лишь плод неуемной фантазии.
– А если сопоставить этот случай с тем, что у девочки, которую мы сегодня видели…
– Ну, знаете ли, мы не можем ничего сопоставлять. Каждый случай следует оценивать по отдельности.
– Ведь они оба живут в своем собственном мире…
– Да, но проблемы разные. Если бы мистер Элвес читал, к примеру, мысли главы Советского Союза, а еще лучше – президента Соединенных Штатов, то это уже затрагивало бы интересы страны, и пришлось бы решать, что относится к совпадениям и фантазиям, а что – нет. Однако в нашем случае дело касается обычного киноактера, притом никак не связанного с политикой, – поэтому, я полагаю, нам необходимо строго придерживаться научных принципов. Итак, – он повернулся к выходу, увлекая за собой Кейт, – думаю, что мистеру Элвесу и… э-э-э… очаровательной девочке в кресле-каталке… забыл ее имя… мы, к сожалению, не в состоянии ничем помочь, потому как нам в любое время может понадобиться место и оборудование для пациентов, заслуживающих более пристального внимания.
Кейт не придумала, что ответить, и молча последовала за ним, кипя от злости.
– Так, у нас имеется куда более интересный и многообещающий случай. – Стендиш рванул вперед к еще одной двойной двери.
Как ни старалась Кейт контролировать себя, но даже холодный и бесстрастный, почти как инопланетное существо, мистер Стендиш почувствовал, что она слушает его невнимательно. Он стал вести себя еще более грубо и раздраженно, чем прежде.
Они молча шли по коридору. Кейт обдумывала способы в очередной раз – якобы ненароком – спросить о только что поступивших пациентах, однако пришлось признаться самой себе: невозможно трижды кряду поднять одну и ту же тему так, чтобы она не потеряла такого наиважнейшего качества, как непреднамеренность. Исподтишка, насколько ей это удавалось, Кейт косила глаза на каждую дверь, мимо которой они проходили, но большей частью они были плотно закрыты, а за остальными не наблюдалось ничего интересного.
На ходу Кейт бросила взгляд в окно и заметила, как во внутренний дворик с грохотом въехал фургон. На секунду в голове мелькнула мысль, что фургон привлек ее внимание по той причине, что на нем не было ни надписи «Хлеб», ни надписи «Прачечная», хотя обычно пекарни и прачечные рекламируют свои услуги. Данный же фургон не хотел сообщить миру абсолютно ничего и кричал об этом всем своим видом.
Это был большой, солидный фургон, почти грузовик, выкрашенный в ровный темно-серый металлический цвет. Кейт он напомнил огромные темно-серые грузовые автомобили, что громыхали по дорогам в Болгарии и Югославии по пути в Албанию с надписью «Албания» на борту. Ее тогда еще заинтересовало, что ввозят албанцы таким анонимным способом, но, заглянув при случае в справочник, она выяснила, что единственной статьей импорта в этой стране является электричество, транспортировку которого (если она ничего не путала из школьного курса физики) вряд ли станут осуществлять грузовиками.
Большой, солидный фургон развернулся и стал задним ходом приближаться к черной двери лечебницы. Что бы ни перевозили в фургоне, он вот-вот заберет или, наоборот, доставит свой груз, подумала Кейт и пошла дальше.
Через некоторое время Стендиш остановился у одной из дверей, осторожно постучал, заглянул внутрь и дал знак Кейт следовать за ним.
Эта палата значительно отличалась от всех прежних. Дверь вела в переднюю с очень большим окном, сквозь которое полностью просматривалось основное помещение. Обе комнаты, очевидно, имели хорошую звукоизоляцию, потому что передняя была уставлена громко гудящими контрольными приборами и компьютерами, а в палате мирно спала женщина.
– Миссис Элспет Мэй. – Тон Стендиша явно свидетельствовал о том, что эта женщина – гвоздь программы.
Просторная и удобная палата была обставлена дорогой мебелью. Всюду в вазах стояли свежие цветы, а вязанье миссис Мэй лежало на прикроватной тумбочке из красного дерева.
Сама миссис Мэй была довольно хорошо сохранившейся седовласой леди близкого к пожилому возраста. Одетая в красный шерстяной кардиган, она спала в полусидячем положении на горе подушек. Хоть женщина и пребывала в состоянии сна, никто бы не назвал это состояние бездеятельным. Голова мирно покоилась на подушке, глаза были закрыты, однако правая рука, сжав ручку, что-то лихорадочно писала в большом блокноте. Эта рука, как и рот давешней девочки в кресле-каталке, жила собственной, весьма деятельной жизнью. Ко лбу миссис Мэй были прикреплены маленькие розоватые электроды – как догадалась Кейт, с их помощью на установленные в передней компьютеры и поступали пляшущие на мониторах показания. Рядом с аппаратурой дежурили двое мужчин в белых халатах, в окно за женщиной наблюдала медсестра. Стендиш кратко осведомился о состоянии пациентки. По общему мнению, оно было отличным.
Все они вели себя так, будто Кейт должно быть известно, кто такая эта миссис Мэй, однако она ничего о ней не знала, поэтому пришлось спросить.
– Она медиум, – сердито буркнул Стендиш. – Я полагал, вы в курсе. Медиум с потрясающими способностями. Сейчас она пребывает в трансе и автоматически записывает под диктовку поступающую в ее мозг информацию. Практически все получаемые ею сообщения бесценны. Разве вы о ней не слышали?
Кейт пришлось признаться, что нет.
– Но вы, я полагаю, слышали о женщине, заявлявшей, что Моцарт, Бетховен и Шуберт диктуют ей музыку?
– Да, действительно. Несколько лет назад о ней много писали в цветных приложениях.
– Ее утверждения, я бы сказал, довольно любопытны, если вы вообще интересуетесь такими вещами. Разумеется, сочинение музыки для перечисленных джентльменов – дело привычное и обыденное, но для простой домохозяйки средних лет без каких-либо музыкальных способностей…
Кейт не смогла промолчать в ответ на столь надменное замечание.
– Довольно пренебрежительная по отношению к женщинам точка зрения, – сказала она. – Джордж Элиот тоже была домохозяйкой средних лет.
– Да, да, – раздраженно закивал Стендиш, – однако она не писала музыку под диктовку покойного Вольфганга Амадея. Вот о чем речь. Попытайтесь проследить логику и не делайте неуместных выводов. Если бы пример Джордж Элиот мог пролить свет на нашу проблему, я первый вспомнил бы о ней. Так о чем я говорил?
– Не знаю.
– Мейбл? Дорис? Как там ее звали? Пусть будет Мейбл. Дело в том, что самый простой способ справиться с проблемой Дорис – вовсе ее не замечать. Там не было ничего заслуживающего внимания. Подумаешь, несколько концертов. Довольно второразрядные произведения. Но здесь! Здесь мы имеем нечто совершенно другого характера.
Он произнес эти слова приглушенным голосом и отвернулся к одному из компьютерных мониторов. На нем рука миссис Мэй быстро скользила по блокноту, большей частью закрывая написанное, однако из-под нее местами все же проглядывали какие-то математические формулы.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
