Демон камнем упал с огромной высоты, земля задрожала от удара, гул и вибрация оборвались. Чешуйчатый и увитый роговой вязью демон голодными глазами смотрел на упавшего на колени рыцаря. Бриан кажется все же потерял сознание, лишь воткнутый в последний момент в землю меч, не давал ему разложиться на земле: сработал извечный боевой кодекс рыцарей — упадешь самостоятельно уже не поднимешься.
Но похоже двухметровый демон не сообразил что замерший на коленях человек уже без сознания. Это было в новинку — обычно при его появлении люди либо лежат не шевелясь, либо разбегаются с воплями, или на худой конец бросаются на него с железками на руках. Именно по этому он вместо того чтобы атаковать сразу, распахнул пасть пошире обнажая клыки с капающей с них тягучей слюной, раскрыл вширь гигантские крылья за спиной и зарычал так ужасно, что казалось вздрогнула даже Кассия внутри меня.
Однако на человека демонстрация его мощи не произвела никакого впечатления, и демос сделал то, чего не делал уже давно — глубоко задумался. Этим я и воспользовался. Пока он перебирал мысли в своем скудном уме, я успел создать большой контур, закачал его под завязку электричеством и обмотав вокруг получившийся шаровой молнии огненным одеялом, выскочил из кустов и ускоряя волей движение огненного шара, направил его в грудь замершему монстру.
Как бы не был он потрясен мгновенной сменой боевой обстановки, но тысячелетний опыт и развитые рефлексы сделали свое дело. Левое крыло извернулось, привычно подставилось под удар отмахивая назойливый огненный шар боевого мага… Полыхнуло красным, резануло синей вспышкой, и лишившийся половины крыла демон страшно заорал от дикой боли. Оставшаяся часть перепонки и маховых стержней был похож на изжеванный кем‑то куском куриного крылышка к тому же изрядно подпаленного.
Светящиеся ярким фиолетовым светом глаза, глянули на меня наполняясь кровью. Бычьи рога казалось удлинились от злобы, исходившие от всей его фигуры волны ненависти сделались осязаемыми и давящими. Осознавая сердцем что я действительно просчитался, наколдовать вторую шаровую молнию не успею, да и не в силах, и значит настал последний миг моей жизни, разум все еще боролся, искал варианты выискивал уязвимые точки противника. За те несколько секунд что предоставил мне шокированный от боли демон, я разглядел что часть чешуи на теле обгорело и частично опало — видимо остатки шаровой молнии разворошившей крыло, сумели нанести приличный урон его туловищу. Я начал собирать все оставшиеся силы и вкладывать ее в единый удар…
Обозленный оказанным, сильнейшим за последний годы, сопротивлением, демон прыгнул на меня со всей мощью и свирепостью, и если бы не разделяющие нас расстояние в десяток метров, и не разорванное в клочья крыло, я бы просто не успел выпустить из рук широкую молнию и одновременно с грохотом отскочить в сторону.
Молния вместо туловища угодила ему в голову, он пролетев мимо закатался в траве оглушительно ревя. Через мгновенье поднялся отдернул когтистые пальцы от лица, демонстрируя мне единственный оставшийся налитый фиолетовым свечением глаз и широкую в девяносто шесть зубов ухмылку.
— Да не стой же ты столбом! — орала на меня Кассия. — Стреляй хоть чем‑нибудь!
— Я пуст! Все что было вложил в молнию!
— Хватай меч Бриана дурак! Не стой!
Израненный, уже не ревущий демон двигался с поразительной скоростью, однако я хотя и отягощенный великим страхом, двигался куда быстрей. Вырвав из рук упавшего рыцаря двуручный меч, ударил им назад с разворота. Желаемого добился — движение чешуйчатой стокилограммовой туши остановилось. Удар по плечу покачнул его, а ответный удар когтей монстра был отбит подставленной полосой стали. Она кстати, даром что закаленная, чуток изогнулась, когти одноглазого демоса оставили на ней выбоины и борозды, но мне было не до них. Я отражал сыпавшиеся удары закованных в роговую чешую когтистых рук. Хорошо знал что первый же пропущенный удар не смотря на мою «защиту архонта» окажется для меня фатальным. А когда через несколько секунд, монстру наскучило играть с жертвой, и он ослабив напор прыгнул на меня подгребая своим телом, я все же успел уронить неудобный меч, и вонзить свой черный кинжал в его обоженную грудь.
Упав на меня он ревел и рвал в агонии мое тело, но я почти не чувствовал боли. Я знал что умру, но поглощал душу давая Кассии шанс воскреснуть…
— Не поглощай, а пей его суть! — кричала она. — Выпей его суть до конца и оставь кусочек мне!
Не в состоянии дышать от навалившейся на грудь тяжести сотни килограммового тела, я почти терял сознание, но делал как она говорила. Моя душа словно оголодавший хищник с упоением пожирал то струящиеся черное, что высасывал мой растущий из руки кинжал. А потом стало полегче. Тушь демона растворялась как краска в ацетоне, материя нарушая законы Эйнштейна исчезала не оставляя после себя ничего…
Я поднял голову, глянул на грудь и радостно улыбнулся: то что принял за смертельные ранения нанесенные агонизирующим демоном, было лишь неглубокими порезами. И хотя кровь густо окрасила мой белый камзол, боли почти не ощущал.
— Видимо, — сказала Кассия, — Император все же успел забросить суть моей матери в колодец к демону дарующему защиту воинам. Иначе бы перед смертью он успел вырвать тебе сердце…
Не смотря на эйфорию от победы, ее слова заставали меня задуматься.
— А зачем заключенному демону суть твоей матери?
— Ну как же… Архидемоны чтобы увеличить свою мощь, часто поедают демонесс… Поэтому кстати демонессы и жаждут оказаться под защитой Повелителя.
— То есть все эти зеки в колодцах архидемоны, а демонессы только их закуска?
— Именно.
— Не хочу быть демоном…
— Люди ничем не лучше.
— Ты просто не видела мой мир! Кстати Кас, ты уже говоришь сильным и не размытым голосом. Скажи еще что‑нибудь, мне приятно вслушиваться в твой грудной голосок…
— Я не Касс! Не смей звать меня собачьим именем!
Вместо ответа улыбнулся — она все равно не увидит. Рыцарь у разбросанных тлеющих головешек зашевелился, тяжело вздохнул. Я помог ему подняться, попытался подержать, но он яростно отверг мою помощь.
— Где демон?! Где мой меч?!
Я поднял легкий двуручник с земли, протянул ему. Он взял нерешительно, повертел его с трудом, широко распахнутые глаза внимательно осматривали изогнутое почти как штопор, и зазубренное, как края открытой консервной банки, лезвие. Потом перевел на мой разодранный и окровавленный камзол.
— А где демон? — спросил он скрывая потрясение в голосе.
— Он мертв.
Рыцарь упал на колено:
— Милорд я подвел вас. Мне нет прощения!
— Нет ты выполнил все лучше чем я ожидал. Ты держал на себе ауру демона до последнего. Я выиграл этот бой только благодаря твоей отваги!
Он снял шлем, лицо не выражает никаких чувств, но в глазах читается гордость:
