Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Повсюду в зале в разных позах застыли скелеты, а на лестнице – два гоблина; у одного из них была задрана вверх нога – видимо, он застыл прямо во время быстрого бега. Посреди окна в нелепой позе застрял скелет, который пытался вылезти наружу. Зал был ярко освещен, но Джонатану показалось, что огонь в камине завис, словно ожидая дальнейших приказаний. Самый верхний язык пламени, застывший у входа в трубу, был слегка окрашен изумрудной зеленью магической силы. Там, в зеленом пламени, висел последний скелет, почти готовый, но выглядел он словно приговоренный навечно торчать в камине, поддерживаемый огнем.
Все вокруг стихло, и Джонатан слышал лишь, как с шумом течет кровь в его жилах да жуткий смех, который блуждающим эхом проник в его мозг откуда-то издалека. Смеялся Шелзнак; дьявольская усмешка исказила его лицо. Он умолк лишь на миг – снял с гвоздя шляпу и шумно водрузил ее себе на голову.
Снаружи было все еще темно, и в камине, в застывшем огне, все так же висел скелет. Джонатан сидел на груде костей, неподвижный, как пудинг. Кроме всего прочего, он надеялся, что не начнет сползать с них и что его волосы, взъерошенные от столкновения со скелетом, не застыли на голове смешным колтуном. И без того он развалился в достаточно неуклюжей и беспомощной позе, не хватало еще дополнительного унижения.
В окне появились два гоблина; на одном из них была надета шляпа Лонни Госсета. Они только заглянули в окно и тут же умчались прочь, что-то бормоча и взволнованно жестикулируя. Очень скоро показался еще один гоблин, он бежал вслед за своими приятелями; за ним, как ни странно, гнался сам Лонни Госсет – он держал в поднятой руке дубинку и что-то выкрикивал. Госсет даже не заглянул в зал – его интересовали гоблины, и, судя по его виду, он как будто преуспел в этом. Джонатану стало интересно: насколько широко распространяется власть гнома, попали ли под ее чары гоблины, разгуливающие снаружи, а может, и сам Теофил Эскаргот? Ясно, что пределы были – ведь Госсет даже не замедлил своего бега. Но при всем при этом единственное, что в состоянии был сделать сам Джонатан, – это сидеть вот так у стены и размышлять.
Шелзнак куда-то исчез ненадолго, но затем опять появился. Профессор стоял все так же, с тем же самым решительным видом, готовый к прыжку. В окне вдруг вновь показался Лонни Госсет – на этот раз преследуемый Беддлингтонской обезьяной. Кроме того, Джонатан увидел, как вдоль широких перил лестницы загадочным образом плывет моток веревки. Он спускался вниз, но на полпути остановился, после чего начал обратный подъем среди сложного лабиринта подпорок и колонн, которые поддерживали потолок зала Моток медленно двигался вверх вдоль подпорок, через вырубленные из дерева балки, потемневшие и ставшие гладкими от времени.
Джонатан наблюдал за действиями мотка веревки, догадываясь, что Эскаргот не удрал, как он предполагал, а затеял какую-то хитрость В чем конкретно заключался его трюк, Джонатан сказать не мог. Может, Эскаргот намеревался накинуть на часы лассо – выхватить их из кармана гнома, чтобы они повисли на конце веревки. Но это все-таки казалось совершенно невероятным. В конце концов, Джонатану это было не так уж важно. Он не мог подняться и помочь, даже если бы захотел.
Глава 26 Большая неожиданностьКогда моток веревки исчез из виду, Джонатан понял, почему Эскаргот скрылся с такой поспешностью. Конечно, он бросился за Дули и, вероятно, оказался слишком далеко, чтобы Шелзнак своими часами мог воздействовать на него. Но благодаря нападению на Башню он хотел с помощью Джонатана и Профессора заставить Шелзнака запустить часы. Каким-то образом Эскаргот ухитрился подняться вверх по лестнице, а затем пролезть обратно вниз, уже с веревкой. Если бы ему удалось размотать моток хотя бы наполовину, то он мог бы просунуть веревку Шелзнаку под плащ, вытащить часы и скрыться через открытое окно. Это было бы вполне в его духе, подумал Джонатан. Но Эскаргот, вероятно, не рискнул действовать именно так. Он боялся гнома, его колдовских сил и магии часов и поэтому делал все осторожно. Кроме того, об Эскарготе ходила слава человека самоуверенного, но никак не безрассудного.
Джонатан обдумывал все это, испытывая удовлетворение, потому что все стало значительно понятнее. Он надеялся, что Профессор тоже заметил плывущую в воздухе веревку, но узнать, так ли это, он никак не мог. Однако было совершенно ясно, что сам Шелзнак был не в курсе происходящего. Он отвернулся и принялся за какие-то магические действия над парой перекрещенных костей, зубастым черепом и чем-то еще, что показалось Джонатану больше всего похожим на резиновую змею. Вероятно, он хотел использовать эту змею для каких-то своих коварных целей. Что там затевал Шелзнак, не знал никто, кроме него самого. Он выглядел совершенно счастливым, когда занимался колдовством – пускал клубы тумана или кольца дыма из своей трубки или вызывал танцующие скелеты из огня, зеленого порошка и костей.
Гном протянул руку к камину и вытащил оттуда тлеющий уголек, который бросил черепу в рот, и тот засветился, как загадочный фонарь. Затем в рот черепу Шелзнак бросил кусочки сухих листьев, и листья задымились, как травы в кадильнице. Изо рта черепа вылетели темные тени, трепещущие подобно призракам огромных летучих мышей. Некоторые из них затрепетали рядом, а некоторые вылетели сквозь разбитое окно в ночь.
Джонатана начала волновать мысль, что все это колдовство гнома и змеемышиные тени были предназначены не столько для демонстрации магии, сколько для каких-то иных целей – например, сделать что-то весьма неприятное ему и Профессору. Но ему оставалось только ждать, смотреть и удивляться, что же такое затеял Эскаргот со своей веревкой.
Ему не пришлось ждать очень долго. Когда Шелзнак постучал тростью по полу, бросил в раскрытую горящую пасть черепа какой-то порошок и листья, размельченные на кусочки, с потолочных балок медленно – как казалось Джонатану, мучительно медленно – поползла веревка, на которой очень аккуратно и искусно была завязана петля, и она обвилась вокруг шеи гнома.
Шелзнак, заметив веревку только тогда, когда петля уже была затянута, выбросил вперед правую руку и сбросил со стола на пол череп, змею и перекрещенные кости. Джонатан видел, как ярость, отразившаяся на лице гнома, смешалась с удивлением. Он отбросил дубину и обеими руками ухватился за петлю, которая все туже затягивалась вокруг его шеи и отрывала от пола, не давая возможности дышать. Его бормотание и пение заклинаний сменились пронзительными криками и визгами, и казалось, что он просто легко танцует на цыпочках. Сквозь бороду было видно, как покраснело его лицо, а глаза словно готовы были вылезти из орбит в любой момент. Он задыхался, но продолжал подплясывать, и казалось, у него не осталось воздуха на то, чтобы делать что-то еще, кроме как кричать и проклинать все вокруг.
Но вот петля немного ослабла, и он принялся шарить рукой под плащом, стараясь нащупать часы. Шелзнак таким резким движением извлек часы наружу, что цепочка оторвалась от пуговицы, к которой была прикреплена. Затем он вытянул руку с часами, словно стараясь показать их кому-то. Наконец гном встал на ноги, и его глаза вернулись в свои орбиты. Он еще довольно долго стоял так, словно ожидая чего-то.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
