Рейвен в ужасе поднесла руку к горлу.
— Боже! Это…
— Да, это карается у нас законом. А я… я пытался действовать силой, дрался с этим человеком, с этим чудовищем. Но это, увы, не помогло. Когда я бывал в отсутствии, все продолжалось… Но я не должен был никуда уезжать! — выкрикнул он. — Ни в университет, никуда! Шон не может мне простить этого… Потом я забрал его, вы знаете, и мы уехали в Дублин. Но было уже поздно… И я никогда не прощу себе, что не сумел защитить брата…
Опять Келл наполнил свой бокал. Наступило долгое молчание, которое нарушила Рейвен.
— Это ужасно, Келл, но что вы могли сделать? Вы, почти мальчик… Ваш мерзкий родственник все равно добился бы своего вне зависимости от того, находились вы в доме или нет… Однако сейчас… Сейчас ваш брат может в любой момент совершить преступление. Ваша нелегкая и печальная задача — остановить его.
Казалось, Келл не слышит, что она говорит, — он сидел с бокалом в руке, устремив взгляд в одну точку. Однако через какое-то время он произнес:
— Вы правы. Я немедленно отправлю Шона за город к одному врачу, который обещал его вылечить. Если лечение не поможет, я помещу его в сумасшедший дом.
На следующее утро Келл отправился к Шону, растолкал его от пьяного сна и, когда тот немного пришел в себя, объявил, что они немедленно едут в лечебное заведение близ Лондона.
— Предатель… — было все, что мог выговорить побледневший как мел брат.
Но Келл был непреклонен и вместе с охранником отвез упирающегося Шона к врачу.
Однако спокойствия в его душе не наступило, и последующие события подтвердили его худшие опасения.
Спустя два дня, когда Келл находился в клубе среди своих гостей, к нему подошел обеспокоенный дворецкий и прошептал прямо в ухо:
— Мистер Лассетер… милорд… там… — Он кивнул в непонятном направлении. — Вы должны увидеть.
— Мой брат?
Это было первое, что подумал Келл.
— Нет, не мистер Шон.
— Но в чем же дело, Тиммонз? Говорите.
— Там… О, мистер Лассетер… Там человек. Он… я боюсь, он мертв.
— Где?
— За домом. На дальней аллее.
— Кто он? Отвечайте же, черт возьми!
— Кажется, это слуга вашей жены, сэр.
В сопровождении дворецкого Келл вышел в сад позади дома и увидел, что несколько слуг с фонарями стоят над распростертой на земле фигурой. Да, это был О'Малли — Келл сразу узнал его. Старик лежал без верхней одежды, на груди у него виднелось темное пятно крови.
Келл опустился рядом с ним на колени, убедился, что тот мертв и давно остыл. Боже, неужели это дело рук Шона? Но ведь он в больнице…
Следов крови на земле не было. Значит, скорее всего его убили где-то в другом месте и потом привезли сюда… А рана, от которой он умер? Какая она? Чем нанесена?
Келл нащупал ее, и мороз пробежал у него по коже. Он вспомнил… но ведь это было так давно… Он вспомнил, что точно такая же рана была нанесена дяде Уильяму… там, в Дублине… тогда… И значит…
— Что делать с беднягой, сэр? — спросил кто-то из слуг.
— Пошлите за гробовщиком, — с трудом выговорил он. — И поставьте в известность викария. Мы похороним его по всем правилам. — Тут он заметил подошедшую Эмму Уолш. — Что тебе?
— О, Келл… — проговорила та. — Это же О'Малли. Какой ужас!.. Рейвен… Она только что приехала… очень обеспокоенная. Я провела ее наверх в ваши комнаты.
— …Нет! — воскликнула она, когда Келл сказал ей, что случилось. — Не может быть! Этот человек не должен был так умереть! Он мне почти как отец… Ближе отца… Как это произошло?
Слезы текли у нее по лицу, она не пыталась их остановить. Келл рассказал ей, где О'Малли обнаружили и какой была рана.
— Я предчувствовала… — говорила она, продолжая плакать. — Боялась, что с ним случилось что-то плохое. Его не было сегодня весь день после нашей утренней прогулки. И вечером тоже. Поэтому я приехала сюда, в клуб…
Келл молча гладил ее по голове. Что он мог сказать?
— Это моя вина… — снова заговорила Рейвен. — Он защищал меня и поэтому принял смерть. Но кто… кто это сделал? — Она умолкла, с ужасом глядя на Келла широко раскрытыми, влажными от слез глазами. — Эмма рассказывала, как был убит ваш дядя. Точно так же убит О'Малли, разве нет?.. Боже! Вы молчаливо взяли вину за смерть дяди на себя. Но ведь это сделали не вы, а ваш брат. Верно? Ответьте прямо!
Келл молчал.
— Я не хотел усугублять страдания Шона, — сказал он наконец. — Я был старше, сильнее. Я мог выдержать обвинения, слухи… Шон наверняка бы сломался.
Словно не слыша его, она воскликнула:
— Все это время вы позволяли думать, что убийца вы! Жили с этим… А истинный убийца был рядом.
— Шон защищался, — пробормотал Келл, сознавая вдруг, что он уже не верит, не может целиком верить в эту версию.
Хотя, собственно, какое это имеет значение, если негодяй дядя все равно заслуживал смерти?.. Да, наверное, но не им решать. Для этого есть закон… А его несчастный брат, по-видимому, уже с той поры посчитал себя вправе решать вопросы жизни и смерти других людей. И только ждал удобного момента. Точно так, быть может, он поступил бы и с Рейвен, не вмешайся вовремя он, Келл…
— Я сделаю все, чтобы убийца О'Малли был наказан! — услышал он голос Рейвен.
— Это сделаю я, — эхом отозвался Келл.
— Я не верю вам. Вы снова постараетесь его защитить! Но ведь когда-нибудь он должен ответить за свои поступки! И давние, и нынешние.
Не отвечая, Келл поднялся с кресла, направился к двери.
— Куда вы идете, Келл?
— На поиски брата.
— Я пойду с вами!
— Ни в коем случае. Вы сейчас же отправитесь домой в сопровождении одного из моих слуг…
Она никого не хотела, не могла видеть и сразу прошла к себе в спальню, где снова дала волю слезам. Что ж, теперь, судя по всему, ее очередь умереть, если только этот несчастный, сумасшедший убийца не будет остановлен. Но страха у нее не было. Только немое отчаяние и скорбь по убитому другу, слуге и наставнику, единственному, кого она по-настоящему любила, кому полностью доверяла на протяжении всей своей жизни.
Сколько прошло времени, она не знала. Вполне возможно, уже близился рассвет.
В камине что-то треснуло. Или это половицы?.. Сзади нее раздался негромкий смех.
Она обернулась, и кровь застыла у нее в жилах. За ее спиной стоял Шон.
— Я же говорил, что ты мне за все заплатишь. И никуда от меня не спрячешься: этот дом я знаю как свои пять пальцев. Все ходы и выходы.
Она вскочила, прижав руки к груди, не зная, что делать: прорываться к дверям? Звать на помощь?
