Остались только мардушки. Это плетеные ящички с металлическими вставками и парой резинок для ловли креветок. Внутрь ящичка кладется что-нибудь старое, тухлое. Креветки, как истинные падальщики, забиваются в ящички за прокормом, да там и остаются. Три-пять мардушек — и полтазика крупных зеленых креветок обеспечено.
Порядком присевшая в воду лодка двинулась к берегу, уже почти не покачиваясь на волнах, волны врезались и рассыпались в стороны, как будто это катер.
Светило перевалило через зенит, лениво покатилось по дуге вниз, так скоро и утонет в море, расплавится солнечной дорожкой на волнах. Жара спала, подул легкий свежий бриз, шум волн практически стих, барашки стали совсем мелкими, тихими. Затишье перед ночной бурей. Утром волны у берега будут до метра, далеко забегая на песок, пляж станет плоским, как тарелка. По такому приятно с утра бегать босиком.
Скорпион смахнул со лба пот, довольно оглядел тазики с разделанными морепродуктами: мидии, гребешки, потрошеная рыба — все ждут своего часа быть поджаренными на сковородке. Мидии с гребешками сначала варились (пока не раскроются раковины), потом из них извлекалось все мясо, розовые пятачки истекали соком, там полезностей столько, что любой гурман давится слюной. Гребешки разделывались — из них вынимали все внутренности, потому что съедобна лишь кожа, жуется, как резина, но вкус особенный.
На костре в ведре варились креветки и крабы, краснели, набирая привычный глазу цвет, какой они имеют в холодильнике. Рядом на пышущем жаром большом булыжнике в ложках парилась икра морских ежей, мелкие желтые песчинки были уже готовы к употреблению. Правда, этот деликатес не для каждого: не все такие гурманы, как Скорпион, да и желудки у людей слабые из-за неправильного питания.
Вода в ведре закипела, креветки вперемешку с крабами всплыли.
— Все готово, хватай, чисти да ешь, но лучше подожди, пока остынут. Лера, поможешь икру на тарелки выложить? Я пока гребешки с мидиями дожарю.
Лера кивнула, принялась за работу.
Скорпион побросал на сковородку нежное, истекающее соком мясо гребешков, чуть жестковатое желтоватое мясо мидий, покромсал морских огурцов, кинул немного лука, подлил масла, стал подкидывать на сковороде, как умелый повар.
На запах прибежало все семейство. Живец протяжно облизнулся, заскреб лапой песок. Отец придвинул поближе стульчик, делая вид, что гадает кроссворд, но глаза то и дело бегали по орбите в сторону костра. Мать вытащила Ладушкин надувной бассейн из-под парашюта — в центре лагеря стоял столб, придерживая старый парашют, под ним сколочен стол, стоят две палатки, в одной живут родители с Ладой, в другой — Скорпиона с Лерой. Мини-лагерь. Жаль только, машину сквозь лес протащить не удалось. Осталась в двух километрах, окопанная в лесу. Дмитрий сначала боялся за сохранность, но Скорпион успокоил. Маленький мистик, как назвала его Елена, поставил на машину отворот действия, ни один человек с недобрыми мыслями не подойдет. Тугой незримый барьер повернет обратно. Жаль, что такие вещи работают только в малозаселенных местах, в городе толпа народу попросту пробивает этот мыльный пузырь.
Дмитрий не выдержал, на пару с Еленой притащили стол на свежий воздух — под парашютом днем слишком жарко. Елена сразу создала уют: появились столовые приборы, хлеб, мелкая закуска. Изголодались по мясу. Скорпион редко дома поощрял. А свежим морепродуктам дал зеленый свет. Только не ежедневно, а то организм начнет чистку, не в силах справиться с ордой белка и соли.
— Все, дожарил, — констатировал Скорпион. — Еще рыба, и все.
Притушил костер до углей, рыба, насаженная на ветки, нависла над жаром, доверил Лере управляться с вертелом, притащил специи, посыпал, поперчил. Запах пошел такой одуряющий, что валил с ног. Скорпион забрал у Леры ветки, сделал вид, что уже подает на стол, но вскинул палец — забыл про овощи — насадил дольки помидоров, лука, снова вернул на костер, подождал, пока язычки пламени чуть поджарят овощи.
Дмитрий свалился со стула, взвыл.
— Пустой животик, — констатировала Ладушка, трогая за лоб.
Скорпион, для еще большей важности последил за процессом, словно шеф-повар, почесал щеку и изрек:
— Готово!
Такого хаотичного мелькания ложек бухта еще не зрела. Большая сковорода, до краев полная мидий, гребешков, огурцов… все исчезало, как при пожаре. Рыбы нажарил на роту солдат, но исчезла она быстро. Костей почти нет, можно есть целиком, совершенно незаметно исчезла ежовая икра. Когда удостоверились, что остались лишь крабы с креветками, немного успокоились… Все-таки их чистить надо перед едой, быстро не съешь. Не киты. Да и зубов не полторы тысячи, как у акул, а всего тридцать два. У Ладушки пока в четыре раза меньше, но вскорости и она догонит.
Горка шелухи росла с каждой минутой. Нежное крабовое мясо таяло во рту, мясо креветок истекало соком, брызгало, как только вонзали зубы. Живец под столом довольствовался рыбой, на креветки смотрел подозрительно, принюхивался, хрустел больше рыбьими костьми, Скорпион оставил ему недожаренную рыбу, как он любит.
— Все, больше не могу. — Лера попыталась встать из-за стола, но первые две попытки кончились возвратом в первоначальное положение. С третьей завалилась на спину, не делая никакой попытки встать.
— Подъем! — Скорпион умел себя останавливать. Хоть и природа, свежий воздух, волчий аппетит, но переедать не стоит.
— Встану только недели через две. — Веки Леры прикрылись, так бы и уснула, не доползая до палатки.
— Лерка, ну вставай. Пошли до цивилизации прогуляемся. Интернету поглядим, авось шторм какой-нибудь идет. — Скорпион сходил в лагерь, захватил пару тапочек, ключи от джипа, мобильный.
Неспешно побрели по мелкому остывающему песочку в противоположную от моря сторону, в дебри высокой травы. Лера вяло перебирала ногами, переела.
Темнеющий лес погружался в сумерки. Скорпион улыбнулся, давая Лере секунды времени, чтобы понять, на что она сейчас наступит. Но Лера глядела осоловелым взглядом, под ноги не смотрела. Пришлось резко наклониться, рука молниеносно упала до земли, подхватила извивающее тело. Глаза девочки расширились, закричала, поняла, что еще один шаг — и тапочек наступил бы на хвост мелкой, но жутко ядовитой гадюке… Нога в тапочке, но не в сапоге, укусят два зуба чуть выше лодыжки, и поминай, как звали, до ближайшего медпункта десятки, сотни километров.
Скорпион приблизил гадюку к лицу — отвращение к змеям переборол, но неприятный холодок никуда уходить не собирался — прошептал:
— Я, по-моему, просил, чтобы в радиусе трех километров ни-ни…
— Мал рангом… мал… — прошипела змея.
— Сережа, ты чего? Уже и со змеями разговариваешь?
Скорпион понимал гадюку не из-за ступеней, а благодаря подарку Тосики. Одна из Пятнадцати открыла не только понимание людских языков, но и отчасти животных. Язык пресмыкающихся не был и отдаленно похож на человеческий, сам принцип разума был построен иначе, но кое-что удавалось понять.
