Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Ткану собирают вручную. Возможно, этот процесс можно и механизировать, однако на Деметре явно предпочитают ручной труд. В этом я убедился еще на руднике, наблюдая за ящерами-рабочими. Здесь я увидел ту же картину. Единственная механизация – это небольшие электрические тележки на резиновых гусеницах. На них грузят большие длинные, в рост человека, деревянные ящики и возят от дерева к дереву. Кроме этого, на тележках смонтированы небольшие выдвижные платформы, которые поднимают сборщиков к верхним веткам. Вот и вся механизация.
Каждый сорванный ярко-синий плод заворачивают в свежие листья, срезанные с того же дерева. Полученные свертки аккуратно укладывают слоями в ящики. На этом процесс сборки и складирования завершался. В таком виде ткана может храниться несколько лет без потери своих наркотических, свойств. По размерам ящик напоминает небольшой гробик, в котором при необходимости с трудом можно разместить человека, даже такого крупного мужчину, как я. В одном из этих ящиков я и собирался отплыть с острова.
Сбор и заготовка урожая – главный смысл существования поселка. От выполнения плана зависит благополучие, да и сама жизнь жителей. Несмотря на подсобное хозяйство, поселок не в состоянии обеспечивать себя всем необходимым. Припасы на остров доставляют два раза в год, в обмен на выращенную ткану. Их привозят на корабле хмурые неразговорчивые люди, вооруженные полицейскими дубинками и электрошокерами. У многих на поясе висят бластеры военного образца. Эти люди не расположены вступать в дискуссии с островитянами. Они выстраиваются перед кораблем, пока снабженцы подсчитывают и грузят на борт деревянные ящики с заготовленной тканой.
Затем те же снабженцы, исходя из только им одним известных расчетов, выгружают на берег контейнеры с припасами. Потом снабженцы исчезают внутри корабля. Последними поднимаются на борт вооруженные охранники. Они внимательно следят за тем, чтобы на корабль не проник заяц. Вся процедура занимает несколько часов и происходит при напряженном молчании обеих сторон. После этого в поселке еще несколько дней все заняты распаковкой и складированием запасов. После чего наступает период затишья.
Именно в такой период я и попал на остров. Деревья тканы не требовали особого ухода. В периоды между сбором плодов жители в основном занимались необходимыми текущими работами в самом поселке. Однако с того момента, когда агрономы объявили, что плоды первой группы деревьев созрели, на острове начался аврал. Все вставали с рассветом и работали, пока можно было различать ярко-синие плоды, резко выделявшиеся на фоне темной листвы даже в сумерках. Потом наскоро ели и без ног от усталости валились в постель. Наутро все начиналось снова. Я понял, что слишком рано порадовался отсутствию надсмотрщиков на плантации. Страх остаться без необходимых припасов на зиму подгонял людей лучше всякой плетки. Я не знаю, как работали негры на печально знаменитых хлопковых полях, но вряд ли наш труд на плантациях сильно отличался. Даже я к вечеру безумно уставал. А ведь надо было еще позаботиться о побеге.
ГЛАВА 21
Я проснулся оттого, что громко чихнул. Этого мне никак нельзя было делать, я мог привлечь внимание охраны. Я прислушался. Вокруг пока было тихо. Я лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост на плохо пригнанных, не струганных досках длинного узкого ящика, сильно смахивающего на гроб. Успокаивала только поза: все-таки покойников укладывают лицом вверх.
Впрочем, изначально я так и устроился. Однако после бесконечных переносок и перестановок ящика с место на место я оказался в нем кверху задом. Поза крайне неудобная, если вам предстоит провести в ней много часов. Я же, судя по всему, лежал так почти сутки. Но жаловаться было грех. Если опустить описанные неудобства, мой побег с острова прошел как по маслу. Судя по тишине и отсутствию качки, плавание закончилось, и я был в Городе. Груз уже доставили на какой-то склад.
В последний день уборочной страды ящики с тканой снесли вниз на пляж, поближе к причалу. Работа была завершена. Все облегченно вздохнули. Урожай был хороший, управились быстро, никаких проблем с получением заказанных товаров с большой Земли не предвиделось. Вечером, по традиции, в поселке должен был состояться праздник, и все поспешили подняться обратно, чтобы отдохнуть, приготовиться и привести себя в порядок. Мы с Ольгой остались на пляже вдвоем. Заранее приготовленными инструментами я вскрыл один из ящиков, стоявший сверху примерно в середине штабеля. Ткану из него мы вынули и закопали в песок неподалеку. Поцеловав на прощание Ольгу, я забрался в ящик. Ольга то смеясь, то плача снова заколотила крышку. Ночь я провел в ящике на берегу, а утром меня вместе с остальным урожаем погрузили в трюм корабля. Тогда же и произошла эта досадная неприятность, когда ящик развернули крышкой вниз. В корабле от нечего делать я опять уснул. Самый подходящий способ убить время, когда все равно нечего делать. За время сбора тканы и подготовки побега я так вымотался, что смог бы уснуть и в более неудобном положении. Я просто улегся поудобнее, ну, насколько это получилось в тесном ящике, расслабил все мышцы и приказал организму спать. Тот с удовольствием подчинился.
И вот теперь я таким странным образом проснулся. Мой нос упирался в пыльную тонкую доску. Откуда взялась пыль, я мог только догадываться. Видимо, ящик стоял в самом низу штабеля, на пыльном бетонном полу. Но сейчас мне было не до логических умозаключений. Мне опять отчаянно захотелось чихнуть. Дотянуться до носа рукой и почесать переносицу или на худой конец просто крепко зажать его и тихо чихнуть как бы в себя я не мог. Шуметь в моем положении, пока я не определился, где я и есть ли вокруг охрана, мне было категорически противопоказано. Я решил терпеть до последнего – а вдруг само пройдет. Но, несмотря на все принимаемые усилия, желание чихнуть не проходило. Я глубоко вздохнул и на целую минуту задержал дыхание. Это ничем не помогло, только ухудшило мое состояние. Тогда я решил, наоборот, дышать почаще. Потребность чихнуть стала просто нестерпимой. В носу ожесточенно засвербело, и, казалось, уже не было сил терпеть эту пытку. Тогда я решился на последнее отчаянное средство и почесал нос о доску, в которую он упирался. Дело кончилось тем, что в самое чувствительное место моего многострадального носа вонзилась заноза. Человек с менее слабой нервной системой на моем месте завыл бы в голос. Я лишь тихонько ругнулся, впрочем, достаточно невнятно.
Зато я чихнул. С этим я уже не мог ничего поделать. Я чихнул раз, другой, третий. Я чихал не останавливаясь, с азартом, страстно, получая от этого неизмеримое наслаждение. В эти сладкие мгновения я не думал ни о чем, я был беззащитен и беспомощен как ребенок. Меня сейчас мог бы арестовать даже бывший курсант провинциального полицейского училища, выставленный из него за неуспевание по всем предметам и общий идиотизм. Я думал лишь об одном: ну, еще разик, ну, еще разочек. Вдох, выстрел, опять лихорадочный вдох и снова выстрел носом.
Наконец эта вакханалия закончилась. Я измученно опустил голову и приготовился к самому худшему. Утешала меня одна мысль – если сейчас меня придут арестовывать, то я смогу подраться, не отвлекаясь на мелочи. Чихать в ближайшие пару лет я больше не собирался. Выполнил норму.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
