Вновь прибывшему в компанию подвинули спиртное и закуску и сами придвинулись. Осокоров продолжал пить водку, закусывая ее небольшими бутербродами с салом и соленым огурчиком. Остальные налегали на салаты.
— Так кто же посмел убить Антона? — строго спросила Лида.
Милена Леонидовна, Марк Игоревич и остальные смотрели на Веру как на иллюзиониста, который сейчас достанет из шляпы даже не кролика, а сразу закованного в наручники преступника в полосатой одежде.
— Помучила меня загадка убийства Билибина, могу честно признаться. Сперва я подозревала мое Отелло! — Она погладила Андрея, а он скорчил кровожадную рожицу. — Потом появился другой подозреваемый… Хотя нет смысла пересказывать все мои умозаключения. А потом мне помогла Лида.
— Я? — Актриса поперхнулась, Вадиму пришлось постучать по ее спине, чтобы привести в нормальное состояние.
— Помнишь, ты мне сказала: ребята поставили в гримерной Антона видеокамеру, чтобы потом посмеяться над его пассиями и вообще понаблюдать за его личной жизнью.
— Но… — Лидия напряглась.
— Никого не интересуют ваши актерские интриги. Главное, мне удалось увидеть…
— Там же не видно ничего! Камера стояла косо, в гримерке полумрак. Я пять раз пересматривала запись. Ноль! — Завьялова развела руками. — Кроме того самого уха в зеркале.
— Ну вот. На одну секунду в зеркале отразилось ухо человека, который вошел в гримерку Билибина. После этого пришел охранник театра и поднял тревогу. Актер уже был убит.
Вадим чуть не выронил бутерброд.
— Ничего себе. Ты что, мисс Марпл? Определила убийцу по уху? Что ты приду… Ой! — Лида больно ущипнула его.
Он редко встречался с друзьями Завьяловой и лишь кое-что слышал о Вериных детективных историях. А поскольку вообще был не склонен верить в актерские байки, то делил рассказы своей жены про Веру на сорок восемь.
— Ушная раковина человека так же неповторима, как узор на подушечках пальцев. Нет одинакового рисунка ушей, как нет одинаковых отпечатков пальцев. А уж если мы имеем дело с ушами борца, то это и вовсе — чистый портрет. — Веру нисколько не смутил нигилизм Завьялова. — Деформация ушной раковины — все равно что родимое пятно на портрете.
— И кто же это был? — спросила Дарья, у которой от собственной догадки стало зябко на сердце. Она это борцовское ухо наблюдала несколько раз. Неужели…
— Ты догадалась, Дашуня? — проникновенно посмотрела на подругу Лученко.
— Слушайте, нам всем интересно! Кончайте темнить! — возопил Вадим. Он уже забыл, что еще минуту тому назад сомневался в Вериной способности раскрывать детективные загадки.
— Это Тимур Акимов. Начальник охраны Чернобаева.
— Что ему сделал бедный Антоша?! — Лида уже была на грани истерики.
— Билибин вместе с актерами театра мешал стройке, он у ребят был главный, генератор идей и командир. Акимов этого не знал точно, но чуял своим звериным чутьем.
— Но его арестовали? — спросила Милена.
Она полагала, что все преступления непременно пресекаются правоохранительными органами. Как в ее любимых сериалах.
— Боюсь, никто его ловить и арестовывать не будет. Подозреваю, Чернобаев куда-то отправил своего верного пса, чтобы не компрометировать себя.
— Что значит куда-то? Экстрадицию еще никто не отменял, — вмешался в общий разговор Мистер Вертолет.
Вера пожала плечами.
Даше стало страшно задним числом. Какой ужасный человек находился рядом с ней и с ее сотрудниками!..
— Осталась самая главная загадка, — сказала она. — Самая фантастическая. Чернобаев строил торгово-развлекательный центр…
— Да, кстати! — оживилась и подвыпившая актриса. — Скребонеб кошмарный на хрен знает сколько этажей! Куда он девался?
Все, кроме Марка Игоревича и Веры, застыли в немой сцене, почти по Гоголю.
— Этого просто не может быть, — убежденно произнес Вадим. — Вы представляете, сколько должен был уплатить олигарх городским чиновникам, чтобы хоть как-то, пусть полулегально, получить право строить в самом центре этакую махину?
— Наверное, много, — улыбнулась Вера и подмигнула Осокорову.
— Да уж, — поддакнула Сотникова. — Он их просто купил. Как тебе удалось все переиначить по-своему?
— А вот в этом мне помог Андрей. Да-да, милый, не удивляйся. Это ты мне рассказал про принцип бритвы Оккама, о том, что простое решение обязательно лежит в нагромождении сложных обстоятельств. Я безуспешно ломала голову, как противостоять Чернобаеву с его абсолютной властью денег. Особенно мне хотелось что-то такое невероятное сотворить после убийства Антона. Есть у меня такой недостаток: не могу, чтобы справедливость не торжествовала хоть на каком-то промежутке времени и пространства. И вот, когда я отсекла все лишнее, то поняла: победить большие деньги невозможно ничем другим, кроме как с помощью огромных денег. Вот и все.
— Ничего себе «все»! — запротестовали в один голос Андрей и Вадим.
— Марк Игоревич, вам слово, — сказала Вера.
Осокоров поправил усы.
— Я лишь, так сказать, орудие, а идея — Веры Алексеевны. И идея, как она сама призналась, безумная… Мне такая ни за что не пришла бы в голову, потому что я не знаю ваших нынешних реалий. И даже в самом фантастическом сне мне не приснилось бы, что такая авантюра возможна…
Осокоров вспомнил их с Верой разговор в поезде.
…Лученко тогда сказала:
— Почему бы вам не провести такой фестиваль у нас?
— В смысле?
— Ну, здесь, в Украине.
— В Полтаве или в Миргороде? — спросил американец с самым невинным видом.
— В Киеве, конечно. В столице. В провинции инфраструктура не готова для фестиваля такого масштаба.
— А в Киеве, значит, готова?
— Не знаю, — честно призналась женщина. — Просто если сделать такой проект в нашей стране, то мы сами себя больше уважать станем. У вас ведь колоссальный опыт, вы проводили такие шоу в разных странах мира. А наши люди заслужили что-то хорошее? Вы так не считаете?
— Согласен с вами, милый доктор-адвокат. — Осокоров посмотрел на нее внимательным взглядом. — Заслужили. Хотя вы предлагаете совсем уж смелые решения.
— Если говорить начистоту, то у нас в городе совсем дела плохи. Вы сами видели, в каком состоянии ваша родовая усадьба. И догадались, я уверена, почему вам рассказали сказку, что она уже несколько раз перепродавалась и хозяина нельзя найти, или она вообще на балансе Минобороны и ее нельзя приватизировать.
— Да уж! Мне все стало понятно, когда я поговорил с опытными консультантами. Ваши чиновники ждут, чтобы усадьба со временем разрушилась, и этот лакомый кусочек земли в самом сердце старого города они продадут за миллионы. А там, прямо во дворе, построят очередной торговый центр. Тогда чиновники снимут сливки дважды. С застройщика и с торговых компаний. Таковы законы первобытного бизнеса, ничего не поделаешь.
