— На практике это означает следующее: если вы живете ближе чем в десяти километрах от побережья, немедленно уезжайте. Возьмите запас воды, пищи, медикаментов и постарайтесь подняться как можно выше над уровнем моря, — подытоживает он.
Если британская публика хоть в чем-то похожа на меня прежнюю, новость дойдет до нее не сразу. Поначалу люди просто не поверят, потом начнут бестолково метаться по дому в страхе забыть зубную щетку, собачий корм или еще какую-нибудь ерунду. Когда настает черед Хэриша Модака, он смотрит в камеру со скорбным видом взрослого, которому предстоит разочаровать ребенка.
— Самым страшным последствием надвигающейся катастрофы станет резкое глобальное потепление. Средняя температура вырастет как минимум на четыре градусе. В далеком прошлом Земли такое случалось дважды. Теперь у нас есть все основания верить, что история повторяется. Боюсь, на этот раз события начнутся у нас, в Европе, и до их начала остались считанные часы.
Голос профессора тонет в гуле взволнованных восклицаний. А перед моими глазами встает дом престарелых.
Отец… Когда стена воды со скоростью реактивного самолета врезается в скалы — сразу они рушатся или нет? И сколько времени нужно соленой жидкости, чтобы заполнить легкие старика?
Выдержав паузу, Хэриш Модак продолжает:
— Верить нам или нет — решение за вами. Я и мои коллеги убеждены: каждый человек имеет право знать. Мы предупредили людей, и теперь они вольны поступить так, как считают правильным. Пожелаем им удачи.
Запись пресс-конференции уплывает на задний план, и на фоне беззвучно разевающих рты журналистов возникает лицо ведущей.
— Руководство «Траксорака» решительно опровергло заявления профессора Модака, заявив, что вокруг «Погребенной надежды» не происходит ничего необычного. Власти же назвали предупреждение экологов абсолютно не обоснованным, а доказательства — неубедительными, и приказали общественность сохранять спокойствие. Пока мы ждем заключения нашего главного научного эксперта, ряд видных ученых — Каспар Блатт, Акира Камочи, Валид Хабиби и Ванс Озек — изучили данные, предоставленные группой профессора Модака, и высказались в поддержку массовой эвакуации. По их словам, необъяснимое поведение морских обитателей, наблюдаемое, в частности, у побережья Норвегии, косвенно доказывает тот факт, что нестабильность морского дна может вскоре достичь критической точки.
Бетани, устав от песнопений, тупо смотрит в окно. Впереди уже виднеется ломаная неряшливая линия лондонского предместья. Через мгновение глаза девочки сонно смыкаются.
На спутниковом снимке, который мы рассматривали в доме на холме, Юго-Восточная Англия — выгнутые горбом Норфолк и Суффолк, серо-коричневые кляксы городских агломераций, четкие линии дорог, извилистая кишка Темзы — казалась мифической страной, а ее исчезновение представлялось виртуальным сценарием, сфабрикованным на досуге. Словно попалась кому-то такая вот программа и он подумал: «А сотру-ка я что-нибудь с лица земли». Но теперь, когда мы видим ту же местность в реальном масштабе, сквозь марево, про зрачное и густое, как дрожащее желе; когда мы едем сквозь лес ее высоток, и махины кранов, и торговые центры с облупившимися стенами, — сейчас грядущее бедствие предстает во всей своей непристойности, в сочных голливудских красках: иссеченное дерево, плачущий ребенок, разбитый в щепки дорожный знак. И трупы — болтаются на воде, раздутые, как картофелины. В стародавние времена, думаю я, короли сажали дубовые леса, чтобы через сотню лет превратить их в корабли и уничтожить врагов. Правители знали, что на своем веку не увидят будущей армады, но это их не заботило. Их вела мечта, вера в будущее. А мы? Почему мы, создатели устройств, которые способны пересечь океан, долететь до другой планеты, добраться до центра Земли и убить издалека; мы, расщепившие атом, открывшие антибиотики, научившиеся создавать компьютерные модели, вживлять искусственные сердца, выращивать генно-модифицированные культуры и кататься на лыжах в Дубае, — почему мы не смогли разглядеть даже то, что случится через пять минут после нас?
Гроза промыла воздух, но вонь гниющего белка осталась. Пригрезилось или к этому приторно-трупному букету прибавилась еще одна нота — тухлых яиц?
— «Если меня тут нет, значит, я уже на небе», — читает физик, показывая на бампер машины впереди нас. Слева от нас плещется почерневшая Темза в белых перьях пены. — Включи-ка «Христианский канал», — задумчиво добавляет он.
Набрасываю на Бетани плед и переключаю каналы, пока не набредаю на теледебаты «Богословского клуба». Судя по тому, какими взглядами сверлят друг друга гости программы, речь идет о последних новостях, причем страсти разгорелись нешуточные. Какой-то полный мужчина в хорошо скроенном костюме размахивает Библией перед носом соседа — поджарого проповедника с обветренным, загорелым лицом бродяги.
— Вот где ответ! В этой книге! Здесь все подробно расписано! При всем уважении, Марлон — а я ценю вашу искренность и не сомневаюсь в вашей любви к Иисусу, — вот что я вам отвечу: нужно изучать Слово Божье, серьезно и внимательно, в том виде, в каком оно записано в Библии! Сейчас не время для домыслов! Давайте придерживаться источников и не кидаться очертя голову в теоретические споры — до тех пор, пока не выясним в точности, что говорит нам Писание! А для этого нужно время…
— Которого у нас нет! — всплескивает руками молодая негритянка. — Не знаю, как ваши, а мои часы тикают, да так, что хоть уши затыкай!
В спор вмешивается другой гость, постарше. Говорит он неторопливо и взвешенно:
— Мы с вами забыли одну вещь. Никаких предвестий не будет. «День Господень так придет, как тать ночью», — сказал Иисус. И в том вся соль вознесения, Кристин. Когда именно оно произойдет, не знает никто. Ибо нам знать не дано. Не дано!
— Ваша правда, Джерри, — соглашается человек с изборожденным морщинами лицом. Он тоже сжимает в руках Библию. — Но как же наши братья и сестры? Помочь им спастись — наш христианский долг. Если то, что было сказано в сегодняшних новостях, — правда…
— Кем сказано? Планетаристами! Безбожниками! — возмущается Марлон.
— Приведенные ими факты подтверждают и другие ученые, никак с планетаристами не связанные. В том числе Каспар Блатт — Божий человек, к которому я отношусь с большим уважением. Признаться, Марлон, я не представляю, какое знамение указывало бы на грядущий конец времен яснее, чем то, что нам было явлено давным-давно. Я говорю о войне на Ближнем Востоке. Куда уж яснее! Разве что ядерная война разразится! Эта новость — сигнал к действию. Ведь речь идет не просто о цунами в Северном море. Нет, друзья мои, мы говорим о внезапном глобальном потеплении — на четыре, а то и на все шесть градусов! С вашего позволения процитирую Книгу пророка Захарии, глава четырнадцатая, стих двенадцатый: «У каждого исчахнет тело его, когда он еще стоит на своих ногах, и глаза у него истают в яминах своих, и язык его иссохнет во рту у него». Пора нам перейти от слов к делу, скажу я вам. Подумайте о своих близких, которые еще не пришли к Иисусу! Приведите их к Господу, пока не поздно, чтобы и они вместе с нами вознесены были на облаках в сретение Господу!
