Едва ли не внезапно я очутился в укрытии за медными створками. Я торопливо нырнул в пролом и даже не стал тратить время и силы на то, чтобы скрыть облегчение. Лазерные заряды и пули уже колотили по металлу за моей спиной. Густой, удушливый запах, подобный тому, который я заметил еще в жилом куполе еретиков на холодной стороне, ворвался в мои ноздри. Я ощутил смутную благодарность юргеновской вони, истекавшей от него на полную катушку, когда он занял место у меня за плечом.
— Прикройте остальных! — скомандовал я, хотя указания в этом были излишни: Юрген уже оборачивался, чтобы поступить именно так.
Солдаты один за другим пролезли в двери. Я кинул быстрый взгляд на ту привратную комнату, где мы очутились, отыскивая что-нибудь, что сгодилось бы в качестве укрытия. Бронзовые двери уже не давали нам особой защиты, после того как их силой вскрыли Пожиратели Миров, да еще и хорошо оплавила юргеновская мелта.
К моему огромному облегчению, неподалеку оказался верстак из полированной стали, благочестиво убранный свечами и ярко раскрашенными частями механизмов. Вне сомнения, они были предметами огромной важности для техножрецов, которые обычно приходили сюда к молитве...
Я поспешно обогнул верстак и попытался вытолкнуть в проем, но у меня при этом все мышцы едва не лопнули от натуги.
— Помогите же мне! — воззвал я, глядя на Бежье и Махата.
Но они стояли столбами, в то время как большинство солдат из обоих отрядов залегли, кто где мог, и поливали огнем врага через дверной проем. Единственным исключением были Маго, которая срывала с Ревика броню, пытаясь добраться до его ран и остановить кровотечение, и двое талларнцев, делавших то же самое для своих братьев по оружию. Мелта Юргена вновь изрыгнула очистительный столб нагретого добела воздуха и на несколько мгновений совершенно прекратила ответный огонь врага.
— Вы оскверните эти святые символы, — с сомнением произнес Махат, и Бежье кивнул с чопорным согласием, похожий на самого педантичного из преподавателей Схолы (пока я сам не стал одним из преподавателей, ни за что бы не поверил, насколько жалкими личностями могут быть некоторые из них. Но мы отвлеклись...).
— Вряд ли их можно осквернить более, чем уже сделали эти еретики, — сказал я с возрастающей яростью и прибавил несколько таких выражений, которые сейчас не хотел бы выносить на суд читателя. — И если вы не заметили, это место вообще не посвящено даже фрагову Императору! Это шестереночная часовня их шестереночного бога!
— Это интересное теологическое замечание, — начал Бежье. — Многие бы вам возразили, что Омниссия просто является еще одним из аспектов Его Божественного Величества, что означало бы...
— Если не двинете задницами и не поможете мне сдвинуть эту фрагову штуку, то скоро спросите у него лично! — отрезал я. — Потому что еретики ворвутся сюда через пару минут, если не поторопитесь!
Надо сказать, что я не самый склонный к теологическим спорам человек в Галактике, но этот конкретный спор я выиграл с легкостью. Обменявшись смущенными взглядами, Бежье и талларнский сержант поспешно присоединились ко мне. Мы втроем сдвинули громоздкий кусок металла, который представлял собой этот верстак, прямо в проем. Для пущей уверенности мы уронили его крышкой вперед (что, конечно, заставило свечи и вообще всю эту скобяную лавку полететь на землю, к очевидному ужасу моих помощников, но, впрочем, с этим я уже не мог ничего поделать). Затем я велел Дрере и Ворхеезу укреплять нашу импровизированную баррикаду всем, что можно было к ней подтащить, и впервые оценил наше положение в целом.
— Как Ревик? — спросил я у Маго, весьма желая знать, в состоянии ли он будет держать в руках лазерное ружье.
— Плохо. Но видали и похуже, — откликнулась она, даже не подняв головы и затягивая на ране давящую повязку. — К счастью, это был лазерный болт.
Надо сказать, что мне тоже приходилось благодарить за это судьбу, и не раз, потому как лазерные заряды сами прижигают те раны, которые наносят, и таким образом останавливают значительную часть кровотечения. Твердый же снаряд оставляет такую дыру, от которой можно истечь кровью до смерти с пугающей скоростью. Впрочем, как Ревик, так и раненые талларнцы не имели возможности в ближайшее время подняться в строй.
— Грифен, — произнес я, — вы командуете здесь.
Я кинул взгляд на Бежье и Махата, ожидая каких-то возражений, но ни от одного из них ничего подобного не поступило. Как вы можете понять, я нашел это даже, более тревожным.
— Удерживайте врага любой ценой. Если они сейчас сумеют прорваться и помешать нам остановить ритуал...
Мне даже не нужно было заканчивать свою фразу.
— Мы не дадим им вцепиться вам в спину, — заверила меня вальхалльский сержант. — Можете на это рассчитывать.
Я обернулся к Юргену.
— Идемте, — произнес я, полностью поглощенный ощущением фаталистической отстраненности, которая часто снисходит в те моменты, когда знаешь, что шансы на выживание минимальны, но все равно это чертовски лучше, чем никакие. — Давайте заканчивать с этим.
— Махат, — подозвал Бежье, — идешь со мной. Захвати Карима и Стоха.
Те двое солдат, на которых он указал, сразу же покинули свои огневые позиции, оставив Дрере с Ворхеезом затыкать оставшуюся дыру в обороне, насколько это было в их силах. Все вальхалльцы кинули на пухлого комиссара такой взгляд, который обещал близкую групповую расправу.
— Они понадобятся здесь! — жестко сказал я.
Бежье невесело усмехнулся:
— А я думал, что вы целиком и полностью доверяете своим людям. Они же, как вы выразились, в конце концов, из лучших полков в Галактике, не так ли?
— Мы справимся, — произнесла Грифен, снимая пару еретиков, которые имели неосторожность, пока мы говорили, высунуть головы из укрытий.
— Нам спорить некогда, — произнес я, повернулся на каблуках и двинулся из привратной комнаты вглубь часовни.
Путь был очевиден: Пожиратели Миров, прошедшие его, вели себя по дороге так же тихо и мирно, как и всегда, — судя по тому, что еще несколько украшенных тонкой гравировкой медных дверей были выломаны из петель. Вдобавок и пение впереди только усиливалось, так что заблудиться было тем более невозможно. Когда я прислушался, то разобрал еще и вой цепных лезвий, который ни с чем нельзя было спутать, и радостный рев десантников Хорна, наваливающих все новые груды жертв.
— Похоже, большие красные уроды нам еще немного облегчат работенку, — произнес Юрген, держась возле моего локтя, пока мы бежали на звук.
Я ожидал, что пение прервется, когда служители, исполняющие его, начнут умирать. Но казалось, оно вместо этого только нарастало, отдаваясь будто бы в самых костях. Не зная, что бы это значило, я бы в то же время поставил годовой выигрыш в таро на то, что ничего хорошего.
— Золотой Трон! — проблеял Бежье, едва мы прорвались через разорванные занавеси в основную часть часовни.
