Пэкстон почти не смотрел на Брайана.
— Самолет не то оружие, что тебе нужно. Он слишком большой, слишком шумный и заметный. А боеголовка может быть портативной и почти незаметной. И она не снижает твоих возможностей по нанесению удара и отходу. Если сделать все правильно, в Чайна-Лейк обнаружат пропажу лишь через несколько дней. Понял, говнюк? Это и есть оружие, которое тебе нужно.
— Несколько дней, говоришь? — переспросил Пэкстон.
Внимательно наблюдая за его реакцией, Брайан ответил:
— Да. Я сделаю это и отправлюсь домой с Люком и Табитой.
— А я отправлюсь домой с боеголовкой.
— Да.
— Договорились.
Пэкстон встал со своего места:
— Следом за нами никто не должен идти. Сделаешь иначе — и руки Табиты станут неподвижным мясом.
Они ушли, а Брайан принялся стучать в дверь. Он хотел срочно поговорить с детективом Маккрекеном и военной полицией ВМС. Но прежде чем в дверь вошел охранник, он услышал сзади девичий голос:
— Не делай этого.
Напротив, за барьером, сидела новая посетительница, девочка-подросток с аккуратно причесанными светлыми волосами, в блузке с вышитым над кармашком именем «Кэнди».
— Айс сказал, не нужно никого за ним посылать. Посиди спокойно всего несколько минут.
Засмеявшись, она взглянула на Брайана и спросила:
— Ты спасся?
— Я дежурила, — сказала Глори.
Зажав ладони между коленями, она сидела на все том же диване, обитом черным кожзаменителем, раскачиваясь вперед и назад. Я мерила шагами пол. Гаррет возился внизу, в тесном подвальчике. Уже через минуту, подтянувшись на руках, он вынырнул из люка.
— Пусто. За исключением банок с ветчиной и примерно сотни коробок с картофельными хлопьями. И еще там туннель. Ведет, судя по всему, в сарай.
Отбросив со лба волосы, Глори провела тыльной стороной ладони по носу. Пот стекал с ее шеи. Грязное, в потных разводах лицо и руки делали ее похожей на Лару Крофт более обыкновенного. Очередной сиквел, «Расхитительница гробниц-4. Поиск консервов».
Присев перед Глори на корточки, я оказалась на уровне ее глаз. Хотелось правильно сыграть эту сцену. Здесь нельзя было пережать. Глори прятала от меня глаза, продолжая раскачиваться туда и сюда, как маятник.
— Я просто дежурила, как все. — Она бросила взгляд в сторону морозильника. — Нам велели готовиться.
Гаррет коротко фыркнул. Глори злобно посмотрела в его сторону.
— Где Люк, Глори? — спросила я.
— Я не знаю.
Положив руку на ее колено, я попросила:
— Пожалуйста… Он мне как сын.
Гаррет в два шага пересек комнату.
— Ради всего святого, не надо… У нас и дня нет в запасе.
Он подпер ружейным дулом ее подбородок:
— Говори, где мальчик. Сейчас же, или ляжешь в морозильник рядом с пастором Питом.
Я вскочила на ноги:
— Гаррет, нет!
— Эван, с твоими сладкими речами мы не придем никуда! Да она же террористка, как чертовы фанатики из «Хамас»!
— Нет, не таким способом. Убери ружье!
Но Гаррет стоял твердо, как скала:
— Хочешь вернуть своего племянника? Доверяй моему опыту.
Глори проговорила сквозь сжатые зубы:
— Давай действуй. Я не боюсь смерти. Но и не знаю, где Люк. Наши боевые ячейки действуют автономно, и я не в той группе, что занималась мальчиком.
Я ругнулась.
— Гаррет, да опусти ты ружье. Она не знает.
Он недоуменно взглянул на меня.
— Децентрализованное сопротивление в отсутствие лидера. Такая у них стратегия.
Гаррет медленно убрал ствол.
— Черт!..
Он тяжело дышал. Испугавшись его неожиданной вспышки, я с дрожью наблюдала за реакциями Гаррета, пытаясь осознать случившееся.
— Дай десять минут, — попросила я.
На просьбу первой отозвалась Глори:
— Постарайся уложиться в пять. Скоро придут сменить караул.
— Что?
— Шилох и близняшки. Они заступают на дежурство после меня и вот-вот будут здесь.
— Проклятие! — выругался Гаррет. — Где же они сейчас?
— Обходят периметр.
— Пойду проверю, не идут ли они. У тебя есть две минуты.
Гаррет решительно двинулся через кухню и исчез за дверью.
Я присела рядом с Глори, которая горбилась, словно стараясь вжаться в диван. В ее глазах застыли искры тревоги. Сквозь грязь на лице был отчетливо виден шрам на месте татуировки, выведенной Калаяном. Сама собой исчезла симпатия, возникавшая при прошлых встречах.
Тем не менее я предложила:
— Если хочешь, можешь уйти с нами. Выберешься отсюда.
— Нет. Они тебя найдут, куда бы ты ни скрылась. Ты сама это знаешь.
Что ж, она не так глупа.
— Ну и оставайся. Я не стану навязывать помощь два раза.
Глори снова утерлась, затем продолжила раскачиваться.
— А что это за парень с тобой?
— Гаррет. Он солдат. Его я попросила меня защищать.
— Да, понимаю. Из марионеток правительства. А с тобой все будет нормально.
Глори смотрела куда-то в пространство кухни. Гаррет не появлялся.
— Я хочу тебе что-то сказать, но это не для его ушей. Обещаешь?
— Конечно.
Она возвысила голос:
— Обещай мне.
— Да, разумеется. Обещаю.
— Ты все еще можешь спастись. Но это спасение должно случиться до твоей смерти. — Склонившись ко мне, Глори загадочно прошептала: — Не выезжай из Чайна-Лейк. Ни сейчас, ни вообще — до наступления Хэллоуина.
По нервам ударил короткий импульс. Я положила ладонь на руку девушки:
— Глори… скажи мне, что они сделают?
— Я же говорила: Хэллоуин — это ворота. В этот день стена, разделяющая миры, становится тонкой, и дьявол может легко овладеть нами. — Я помнила ее слова. — Шенил решила сделать обратное. Она назначила свой удар надень Хэллоуина, поскольку в Хэллоуин можно нанести дьяволу наибольший урон. Нападение достанет до самого ада. Шенил может нанести зверю смертельный удар.
— И каков ее план?
— Обезглавить правительство. Остановить его марионеток — значит ударить чудище в самое сердце. Она планирует убить максимум федеральных агентов.
— В Вашингтоне? «Оставшиеся» планируют ударить по округу Колумбия?