Дальше все произошло практически мгновенно. Сначала я, изо всех сил надрывающий сухожилия и спешащий за отпущенные мне шесть секунд как можно дальше убежать от автомобиля, почувствовал сильный толчок в спину, одновременно с раскатом грома. За спиной что-то ошеломляюще громко ухнуло, узкие своды арки озарились ярким оранжевым заревом, в уши словно забили раскаленные пробки, и в ту же секунду холодный асфальт у меня под ногами вдруг взбесился, ожил, встал на дыбы и сильно ударил в лицо. Потом на спину, словно я лежал в контейнере для отходов стеклозавода, мелкой крошкой осыпались десятки осколков. Сильно запахло бензином с примесью лимона и горящей резиной. Где-то далеко сзади раздавались отчаянные крики, смешавшиеся с треском вспыхнувшего посередине узкого двора пятиметрового огненного факела; кто-то, по-моему ребенок, отчаянно плакал…
Я поднялся на ноги, встряхнул головой, в которой до сих пор призывно били трехтонные колокола, и осмотрелся. Док стоял на коленях в метре от меня и растирал кровоточащую ссадину на лбу. Глупо было спрашивать, каким именно образом он ее заработал. В его правой руке все ещё был зажат чёрный кожаный саквояж. Я подошёл к нему и помог встать на ноги.
Затем мы снова побежали, петляя по темным подворотням и ныряя в многочисленные арки целого лабиринта проходных дворов. До тех пор, пока не оказались на освещенной редкими, расположенными в сотне метров друг от друга фонарями улице. Только здесь мы смогли остановиться, перевести дыхание и внимательно осмотреть самих себя. К счастью, ни мы, ни наши великолепные костюмы практически не пострадали. Кроме расцарапанного лба дока и маленькой, совсем незаметной дырочки у меня на правом колене, повреждений не наблюдалось. Я нащупал в нагрудном кармане пиджака чистый платок и протянул его парню.
— Всё нормально?
— Да вроде… А у вас, командир?
— Слушай, перестань называть меня командиром! — Я аж сплюнул от досады. — Я — Валерий. И скажи наконец свое настоящее имя! А то все «док», «док»…
— Рома. Марков. Старший лейтенант медицинской службы.
— Вот и хорошо. Рома, а теперь нам пора связаться с друзьями и срочно убираться из города. — Я уже заметил появившийся вдали зеленый глазок ночного такси и, выйдя прямо на середину пустынной улицы, отчаянно замахал руками.
Старенькая «копейка», скрипя стертыми тормозными колодками, остановилась. Я сразу же махнул рукой доку и нагнулся над приспущенным стеклом со стороны водителя.
— Шеф, свободен?
— Смотря куда нужно ехать, — безразлично пожал плечами матерый частный извозчик. — Может случиться, что и занят…
— Заработать хочешь? — Я уже открывал заднюю дверцу и залезал на продавленное сиденье из кожзаменителя, накрытое каким-то покрывалом. С другой стороны садился док. Таксист недоверчиво покосился на двух растрепанных мужиков в чёрных костюмах и белых накрахмаленных рубашках, а потом тяжело вздохнул и буркнул:
— Ну?..
— Тогда поехали в Москву. — Я натянуто улыбнулся, наблюдая, как вытягивается вперёд небритое неделю лицо «банковщика». Наконец он несколько пришёл в себя к моему удивлению, спросил предельно ясно и понятно:
— Сколько?
— Сколько нужно? Только не надо считать в больших «зайчиках», а то я с ума сдвинусь? И давай, езжай-ка побыстрее отсюда…
— Пятьсот. Долларов. И никакой таможни. Долетим, словно ласточка, за семь часов. — Видать по всему, он был мужик тертый и не раз получал подобные неожиданные предложения. Ориентировался мгновенно. Старенькие «Жигули» уже сорвались с места и ринулись в темноту ночных улиц Бреста.
А я как раз в этот момент подумал о пистолетах, лежащих в наших с доком карманах. И о полном отсутствии документов у нас обоих. Интересно, почему шеф сразу упомянул насчет таможни?
— Если всё действительно так, как ты говоришь, — я настороженно взглянул на таксиста через зеркало заднего вида, — тогда едем. И закрой на минуту уши, мне нужно позвонить по телефону.
— Обижаешь, дядя, — покачал головой мужик. — Я в этой тачке такое видел, что тебе в жизни не снилось. Говори спокойно. Меня здесь нет.
Док тихонько толкнул меня в плечо. На его лице светилась почти детская, непринужденная улыбка. Вероятно, Рому сильно рассмешили слова таксиста насчет «тебе и не снилось». Знал бы этот труженик баранки, что нам пришлось увидеть и испытать только за последние четыре часа!
— Будешь звонить прямо отсюда? — поинтересовался док, доставая из кармана трубку спутникового телефона и незаметно кивая на сидящего впереди водилу.
— Да, — я взял у него сотовый, хотел уже набрать на клавиатуре знакомую до оскомины комбинацию, но пальцы словно перестали слушаться.
Я вдруг вспомнил, что для всего мира, расположенного по ту сторону Зазеркалья, я уже несколько лет считаюсь мёртвым. У меня даже есть своя собственная могила с венками и памятником. И вдруг, среди ночи, в телефонной трубке появляется знакомый когда-то голос… Как здесь не свихнуться? И как поверить, что говорящий с тобой человек является тем самым, внезапно воскресшим мертвецом, чей гроб ты сам опускал в кладбищенскую яму на длинных похоронных полотенцах? А потом каждый год в день его трагической гибели приносил на могилу живые цветы и выпивал за него рюмку водки?
Здесь было о чем подумать.
Наконец я решился. Набрал необходимый код для вызова московского абонента, пробежал негнущимися пальцами по цифрам моего последнего «прижизненного» служебного номера телефона и стал напряженно ждать соединения.
Я звонил начальнику охраны «Золотого ручья» майору Александру Саблину. Никому другому я так не верил, как ему, и никому, кроме него, не смог бы доверить свою жизнь с такой легкостью и уверенностью, что все в конце концов закончится для меня благополучно. К тому же я был обязан думать и о судьбе дока. Ведь только благодаря ему мы сумели вырваться с базы и до сих пор умудрились остаться в живых. Он оказался замечательным парнем…
Когда через долгие сорок пять секунд посланный спутником сигнал достиг российской столицы и проник в её аналоговую телефонную сеть, а я внезапно услышал сначала щёлчок и протяжные длинные гудки, а потом и звук соединения с абонентом, по моей взмокшей спине ледяной волной пробежал арктический холод.
— Начальник охраны Саблин, слушаю вас. Алло! Алло! Говорите, черт вас возьми!
— Здравия желаю, товарищ майор. — Я едва нашёл в себе силы пошевелить губами. Они пересохли и совершенно не хотели двигаться. В груди, словно паровой молот, глухо стучало сердце. Мне даже казалось, будто звук этот слышен на расстоянии сотни метров от стремительно летящего по пустынным улицам Бреста зеленоглазого такси.
— Здравствуйте. Извините, не узнаю вас по голосу… — недовольно ответил Саша, вероятно, до этого дремавший на знакомом мне кожаном диване прямо в кабинете начальника охраны. — Кто это?
— Только ничему не удивляйся. Ты действительно сейчас не можешь меня узнать по голосу лишь потому, что тебе мешает чувство здравого смысла… К тому же я допускаю возможность прослушивания твоего телефона.
