Книга Огонь на поражение - Петр Катериничев

Каталажка, в которой я очутился, оказалась камерой следственного изолятора в «Лефортово». До этого я пребывал еще в двух местах — плотно изолированных одиночках. Скорее всего, это были «спецобъекты» где-то под Москвой, а вот какому ведомству они принадлежат, боюсь, не сумеют внятно ответить даже те, кто сии объекты охраняет.

Следователь объявился на третий день. Более всего остального его интересовало, как я провел время после посещения банка «Континенталь». Впрочем, это не помешало предъявить мне обвинения по нескольким статьям УК, пять из которых — особо тяжкие.

Слава Богу, не в Колумбии живем: адвоката я ни требовать, ни дожидаться не стал. Серьезно меня интересовали лишь три вещи: что с моими друзьями и их близкими, кто занялся похоронами Саши Регента и — как выбраться из тюряги.

* * *

Подпиливание решеток и придуривание шизиком отмел сразу: не те ребята.

Осталось одно: помогать следствию. Что-то подсказывало, что результат, к которому стремится следователь, — убедиться, что Досье уничтожено безвозвратно, — устроит обе стороны.

Месяц спустя меня перевели в «Лефортово» с ухудшением кормежки и явным улучшением перспектив. Что отрадно — без всяких взяток. Деяния, мне инкриминируемые, изменились на «превышение пределов необходимой обороны». Как сказал бы старый Мендель, узнав в первую брачную ночь, что жена — не девочка:

«Так это же меняет дело!»

Мне дали понять, что задержан я был бойцами славного ГУОПа, я дал понять, что ничего не имею против.

В камере ко мне никого не подселяли. Было время не только отоспаться.

Однако ни писать мемуары, ни готовиться к выборам в Государственную Думу, как это принято у здешних узников, я не стал. Перечел «Трех товарищей» Ремарка, «Трех мушкетеров» Дюма и сказку про Трех Поросят. И утвердился во мнении, что фраза Макиавелли «Дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать» верна как в прямом, так и В обратном варианте.

И еще — я думал. От того, правильно ли я представляю «поле битвы», зависело мое будущее. Сидеть, даже за «превышение пределов», много хуже, чем плескаться в Черном море. Кто-то, возможно, поспорит, но не я. К тому же в тюрьме всякое случается, а это «всякое» — мне совсем ни к чему.

Итак, вопрос первый: когда возникла Организация и что она из себя представляет?

Начинать придется издалека. Хотя и не из такого уж далекого — многие действующие лица и двух пар сапог не сносили…

На мой взгляд Организация была создана между семьдесят шестым и семьдесят девятым годами. Тогда, когда серьезно заболел Брежнев.

Перестроечная пресса обвинила Леонида Ильича во всех смертных грехах сразу, особенно выделяя его ограниченность и некомпетентность. В действительности до семьдесят шестого он проявил себя умным политиком и опытным функционером. Именно его «команда» подготовила и договор по безопасности и сотрудничеству в Европе, и оба договора с США по ограничению стратегических наступательных вооружений. Во внешней политике его имя прочно связано с политикой разрядки.

Беспомощным он тоже не был. Когда в шестьдесят шестом Суслов попытался организовать оппозицию в ЦК, Брежнев отреагировал скоро и однозначно: выехал на учения в Белоруссию, где тогда находился министр обороны Гречко, и вернулся в Москву уже заручившись поддержкой военных. Аппаратный переворот не удался.

Суслов, дабы удержаться на плаву, переменил тактику: будучи главным идеологом партии, начал создавать образ Дорогого Леонида Ильича, Великого Полководца и Отца Советского Народа.

С болезнью Брежнева положение изменилось. Реальную власть в стране стали прибирать к рукам два человека — Андропов и Суслов. Шеф КГБ и «Серый кардинал».

Первый опирался на самую мощную разведывательно-фискальную службу в мире.

Комитет, по сути, был государством в государстве. Тем не менее у КГБ было, по меньшей мере, три преимущества: именно это ведомство имело представление о реальной экономической и политической ситуации в стране; именно это ведомство было в значительной степени ограждено от контроля; наконец, сам Председатель поощрял корпоративную замкнутость сотрудников, — взяточничество среди комитетчиков было тогда явлением чрезвычайным, а если подобное и случалось, разборки являлись делом внутренним, но не становились от этого мягче.

Сам Юрий Владимирович, будучи человеком честным, оставался при этом убежденным сторонником социализма — общества четко регламентированного, контролируемого, свободного от коррумпированного чиновничества и теневой экономики. Ошибка шефа КГБ, как и многих, состояла в том, что он считал коррупцию и бездарность на всех уровнях извращениями социализма, а не недостатками, присущими строю, в которой система распределения контролируется небольшой группой лиц.

Не знаю, думал ли шеф госбезопасности о необходимости кардинальных изменений в стране; полагаю, да. И если бы они начались, то, скорее всего, по «китайскому варианту» — под жестким контролем государственных органов.

Скорее всего, именно в этой среде сформировалась группа людей, считавших сложившуюся систему порочной и нуждающейся в изменении. В отличие от диссидентов и интеллигенции эти люди имели достаточно прочные связи с партийцами всех рангов, с людьми в армии, контакты в средствах массовой информации и — умение и возможность влиять на события.

Они и составили Организацию?

Думаю, нет.

Во-первых, это были люди государственного склада, с привычкой к субординации и особым понятием долга. Во-вторых, на то время у них просто не было общей, объединительной цели. Если они и контактировали друг с другом, то скорее на уровне прояснения позиции.

Другая персона — Михаил Андреевич Суслов. Главный идеолог. «Серый кардинал».

Являясь вторым лицом в партии и государстве, он считался преемником Генерального и мог вмешиваться в любые вопросы. Напрямую руководил средствами массовой информации: телевидением, радио, прессой, а также кинопроизводством и книгоизданием. Особое значение придавал кадрам: лозунг Сталина «Кадры решают все» никогда не терял актуальности в политике.

Суслов непосредственно участвовал в формировании окружения Брежнева; он же провел несколько кампаний по «идеологическому укреплению» Комитета: пошли «партийно-комсомольские вливания» почти во все отделы КГБ. Функционеры получали посты и погоны в обход профессионалов. Самыми теплыми считались места «прикрытой резидентуры» — в посольствах и отделах по связям с «братскими партиями»: через их руки проходили значительные суммы.