звук. Яркий свет. Нагрузка ослабла.
Но вместо облегчения на меня нахлынула такая боль, что я, не выдержав, закричала, проваливаясь в темноту.
Я плыла по волнам, убаюкивающим мое тело.
Здесь не было боли.
Спокойно и хорошо.
Рядом дышала Бетрина, нежно прижимающаяся ко мне всем телом.
А еще ощущала его ауру, сильную, согревающую.
В ней плескалось столько заботы и понимания. Его дракон находился рядом, обнимая меня с другой стороны.
Мне так не хотелось возвращаться обратно. Лежала бы и лежала в этом измерении, впервые за всю свою жизнь чувствуя умиротворение. Здесь не было места страданиям, что преследовали меня всю жизнь. Только блаженное тепло двух огромных тел и все…
— Дара, — женский голос заставил меня пошевелиться. Чего делать категорически не хотелось. Я недовольно повернулась.
— Нужно возвращаться.
Дернула головой.
Нет, не хочу. Не хочу обратно. Туда где…
Надо мной, покачиваясь в воздухе, зависала золотая переливающаяся разным светом драконья голова. Матерь драконов?
Мысли текли вяло. Даже ее присутствие не встряхнуло меня. Я недовольно нахмурилась, морщась от ослепительного сияния.
— Возвращайся.
— Нет.
— Надо, моя девочка.
— Зачем?
— Он ждет тебя.
Лениво вскинула голову, в полудреме усмехаясь.
— Так ждет, что чуть сам не угробил? Где обещанное счастье? Зачем мне все это?
Да, мне было горько и обидно. Впервые не желала себе такой жизни. Ну и что, что истинная? Кому она нужна, когда каждый раз так больно. И душевно, и физически.
— Ты не права, ну или отчасти. Он на все готов ради тебя. Посмотри.
Я без особого желания открыла глаза и правда оказалась в своей комнате. В той, что он же сам и разрушил. Здесь все поменялось и одновременно осталось прежним. Видимо, ремонтные работы закончились, все обновили, оставляя лишь знакомую мебель. Я видела себя со стороны, лежащую на просторной кровати. Бледная, словно покрытая воском. Худое тело и живот?
Облегчение накрыло с головой.
— Сколько я лежу без сознания?
— Пять месяцев. Тело абсолютно здорово, но ты не хочешь возвращаться.
Поджала губы.
Веррион.
Он сидел неподалеку, в кресле, и внимательно на меня смотрел. На ту, что спала.
Изменился.
С тусклыми глазами с воспаленными белками он смотрелся жутко. Изнеможенное лицо, покрытое густой неухоженной бородой на острых впалых скулах.
Жалость заполнила мое тело… или скорее душу. Я потянулась к нему, понимая, что, несмотря ни на что, ужасно по нему соскучилась.
— С ребенком все в порядке?
— Ну как сказать. Ему очень не хватает счастливой мамы. Ее поглаживаний и разговоров. Отец, конечно, пытается, постоянно общается с вами двоими. Иногда выносит маму на прогулку. Но малышу этого явно не достаточно.
— Малыш? Мальчик?
По моему лицу полились горячие слезы. А вместе с ними смывались боль, обида и злость. Еще раз окинула взглядом комнату. Погладила двух драконов, тесно обнимающих друг друга. И сделав вздох, открыла глаза.
— Дара…
Эпилог
— Веррион, лови…
Громко крикнула, пытаясь перехватить Виана. Но, как всегда, справиться с неугомонным трехлеткой, да еще впервые обернувшимся, мне ну никак не удавалось. Его дракон, черный, подвижный, заставлял не только меня переживать о нем ежесекундно. Но и более терпеливую Бетрину, что иногда выходила из себя, пытаясь вразумить дракончика, например, не прыгать с отвесной скалы… но все, конечно, было без толку.
Прыгал, летал, добавляя в мои белоснежные волосы серебристые пряди.
Муж в одно движение остановил малыша, поднимая его на руки, и, отвлекая на себя внимание, чтобы сын посмотрел именно на него, нарочито строго прошептал:
— Так. Мы что с тобой обещали? Беречь маму…
Сын, вытаращив глаза, кивнул и уже послушно замер, с удовольствием зарываясь в длинные волосы моего мужа. Прижимая к себе малыша, обеспокоенно спросил, разглядывая мое тело:
— Как ты себя чувствуешь?
Улыбнулась, стараясь хотя бы улыбкой разгладить глубокую морщинку меж бровей дракона. Взгляд потеплел. Он быстро подошел, подкидывая сына на руках, и с легкостью отпустил его на пол. Виан сорвался и беззаботно побежал, ловко перепрыгивая через препятствия, пока мы провожали его взглядом.
— Нормально.
Привычно расслабилась, чувствуя, как Веррион, обходя меня сзади, прижал к своей груди, обволакивая родным запахом, от которого каждый раз перехватывало дыхание. Его руки легли на мой округлившийся живот, поглаживая разбушевавшуюся дочь, что пиналась и ворочалась без устали. Та смиренно замерла, давая мне небольшую передышку.
— Легче?
Его теплое дыхание возле моего уха подняло все волоски на коже. Я вздрогнула, прижимаясь к нему еще ближе. И закрыла глаза, стараясь как можно дольше продлить это мгновение, когда сын где-то бегает, а не сбивает нас с ног, дочь спокойно лежит, а не порывается вслед за братом скорее вырваться наружу и устроить с ним бег наперегонки. Таких мгновений в нашей жизни становилось все меньше, а забот все больше и больше.
Нет, я не жаловалась, любила свою семью до безумия. Но особо ценила ранние утренние часы, когда млела в его жарких объятиях, урывая последние секунды близости, никак не желая отпускать его.
Но солнце беспощадно пробивалось через плотные шторы, оповещая, что нам пора подниматься.
Мы нехотя подчинялись и с головой погружались в новые заботы и дела.
Хотя я все медленнее, становясь более неповоротливой и неуклюжей.
Целитель в его последнее посещение поставил срок, две недели… осталось до того, как в этот мир придет наша дочь.
Я ласково погладила мужа, проводя пальцами по грубой коже на его руках.
— Спасибо, — сказала тихо и медленно повернулась, упираясь в него животом.
— Может, полежишь?
Покачала головой.
— Нет. И так вон какая. Большая! Нужно привыкать, судя по тому, как малышка себя ведет, после родов присесть или прилечь мне будет некогда.
Он улыбнулся, обдавая меня жарким взглядом.
— Ну прилечь время я точно найду.
Я вспыхнула и счастливо улыбнулась, вспоминая, что даже огромный живот совершенно не мешал ему ласкать меня все утро, выбивая из меня дыхание и удовольствие, от которого я сходила с ума.
— Ты сегодня поздно будешь? — спросила прямо в губы, дотрагиваясь до их мягкости, впитывая их вкус.
Легкий невесомый поцелуй — традиция перед его уходом из дома.
— Думаю нет. Но ты же знаешь Максимилиана. Если он решит обсуждать дела, то это может затянуться надолго.
Понимающе улыбнулась.
— Завтра прибывает мама, ты помнишь?
— Конечно. И очень жду. Она хоть чуть-чуть разгрузит тебя с сыном. И не спорь, — видя мое упрямое выражение лица, осадил меня муж.
Я, вздохнув, кивнула, пообещав себе, что буду больше отдыхать. Ведь сил родить драконицу потребуется много. Это не быстрый и не самый приятный процесс.
С тех событий, когда
