– Он не может уйти. Сейчас они все в состоянии повышенной готовности, и я слышала, как один из них сказал, что король очень хочет его видеть. Этот конкретный оборотень. – Она поднимает брови, а значит, говорит правду. – Как только они обнаружат, что его клетка пуста, они спустят своих собак и обыщут холмы и леса через дорогу. Ты и мили не пройдешь.
– Ты действительно думаешь, что они смогут найти нас на всей этой земле?
– Не они. Собаки.
Нет. Нет, нет, нет. Я зашла так далеко не для того, чтобы потерпеть неудачу. Должен быть какой-то способ. Должно быть. Сосредоточься! Может быть, в моей маскировке я смогу отвлечь их, пока Элос сбежит. Может быть, я смогу… Может быть…
Маскировка. Отвлечение.
Изменение.
– Элос, – говорю я настойчиво. – Ты должен поменяться со мной местами.
– Что?
– Поменяйся со мной! – Повторяю я. – Сделай это! Я останусь здесь и притворюсь тобой, чтобы им не пришло в голову обыскивать лес. У тебя будет время вырваться вперед: хватай Уэслина и беги к реке. Я могу переключиться на мышь, когда все вернется в норму, и выползти из клетки, а затем полететь, чтобы догнать. Я могу сбежать, но ты не можешь. Быстрее, Элос!
Он видит в этом логику, или, может быть, усталость ослабила его способность спорить, потому что он уже превращается в заимствованную форму Олина. Как только у него появляются правильные черты лица, я принимаю лицо, которое знаю лучше всего в мире, и мы немедленно меняемся одеждой. Он двигается довольно осторожно, но сейчас нет времени спрашивать об этом.
– Когда ты будешь достаточно далеко, спрячь одежду и беги, спасая свою жизнь, – наставляю я, выталкивая его из клетки. – Неси обувь, если сможешь. Я не знаю, что они сделали с тобой.
Теперь, когда он снаружи, а я внутри, реальность того, что ему нужно сделать, кажется, доходит до него. Он упирается пятками.
– Рора, я не могу позволить тебе сделать это, – говорит он. – Я не могу…
– Уэслин находится в лесу, за холмами, слева от лагеря. Найди его и продолжай двигаться к реке, хорошо? Собаки не смогут выследить вас, если вы пересечете границу.
– Рора!
Я не даю ему еще одного шанса возразить. Вместо этого толкаю его назад, поворачиваю ключ в обоих замках и бросаю ключ от его клетки, моей клетки, так далеко в деревья у подножия гор, как только могу.
И захлопываю ворота.
Двадцать третья глава
Как только Элос уходит, я бросаюсь в угол клетки, взъерошивая свои волосы, приводя их в беспорядок. У меня нет синяков и только половина грязи, но сейчас с этим ничего не поделаешь. Надеюсь, мои похитители решат, что оборотни быстро исцеляются.
Я стараюсь не думать о пораженном лице Элоса и вместо этого представляю его далеко отсюда, убегающим по открытой местности, где никто не видит.
Несколько человек спешат ко мне вдоль ряда клеток.
Я обмениваюсь быстрым взглядом с Энди, которая открыто пялилась, прежде чем снова повернуться к бетону под моими ногами. Как долго она была здесь пленницей? Интуиция подсказывает мне, что она меня не выдаст, но лучше на всякий случай заручиться ее преданностью.
– Я знаю твоего кузена Паредон, – говорю я ей тихим голосом, рискуя бросить последний взгляд краем опущенных глаз. Шок ясно написан на ее лице, но, к счастью, у нее хватает ума отвести взгляд.
Прибыли полицейские в форме; их должно быть не меньше полудюжины. Один из них поспешно проверяет пульс Каллена, прежде чем крикнуть в ответ:
– Он все еще жив, командир.
Исчезли непринужденные ухмылки, расслабленные конечности и непристойный юмор комнаты отдыха. Солдаты, или кто бы они ни были передо мной, стоят по стойке смирно, плотно сжав губы, не сводя глаз с кого-то, кто быстро двигается впереди группы.
Все в нем говорит об авторитете: нашивки и значки на его униформе с красным акцентом, то, как другие расступаются, чтобы пропустить его, манера держаться, сила, с которой его холодный взгляд теперь пронзает меня.
– Вы несете ответственность за это? – говорит он, указывая на тело в траве. Это утверждение, а не вопрос.
Я в замешательстве хмурюсь и ничего не говорю.
– Что здесь произошло? – вновь требует он. – Говори, или я отрежу тебе язык и покончу с этим.
Снова смотрю на упавшего человека, который, скорее всего, оживет в любой момент.
– У него был какой-то припадок. Больше я ничего не знаю. Я не целитель.
На потемневшем от солнца лице командира бушует буря.
– И все же твои собственные раны зажили довольно хорошо.
Я не отвечаю.
– Он не мог прийти один. Кто был с ним? – спрашивает коммандер, поворачиваясь к своим солдатам.
На мгновение воцаряется тишина. Затем один говорит:
– Кто-то был похожим на Олина.
– Олин, – повторяет командир, маршируя, чтобы сунуть лицо на длину пальца перед человеком, который ему ответил. – Олин в настоящее время лежит голый и мертвый в заброшенной башне!
Солдат слегка бледнеет.
– Итак, – продолжает командир, возвращаясь к моей клетке. – Один Олин находится в башне. Другого видели прогуливающимся по территории.
Солдаты, кажется, затаили дыхание в наступившей тишине.
– Кто позволил другому оборотню проникнуть в лагерь?
Никто не отвечает. Их страх становится ощутимым, когда они начинают посматривать друг на друга, как будто не уверены, кто из них может быть самозванцем.
– Эта база заблокирована, – объявляет командир, стирая мои кости в пыль. – Все явятся в мой офис для допроса. Если кто-то попытается сбежать, хватай лук и стреляй на месте.
Он немедленно вызывает шестерых мужчин и женщин, выкрикивая вопросы, которые для меня бессмысленны. Я полагаю, что их ответы удовлетворительны, потому что через некоторое время он отправляет их охранять тюрьму. Теперь осталось трое, вместе с одним, находящимся без сознания.
Уходи. Пожалуйста, уходи. Прошу.
– Но тебе не удалось вырваться, не так ли? – размышляет вслух командир с каким-то злорадством, не сводя с меня глаз. – Или, может быть, за тобой вообще не пришли.
Именно. Так и есть.
Я прячу руки за спину.
Он ждет реакции, но я никак не реагтирую на его слова. Я хорошо разбираюсь в масках.
– Скажи мне, оборотень, где другой? Почему он здесь?
И снова я молчу.
– Вытащите его.
Командир держит ключ, которым кто-то отпирает мои двери. Мое сердце колотится так громко, что может разбудить мертвого. Я не знала, что там будет ключ. Мне нужно, чтобы они оставили меня в покое, чтобы я могла исчезнуть. Мне нужно…
