делом я бы испортил. Да и прятаться потом от правосудия не хотелось. Но взять и разойтись тоже было нельзя.
«Перчатки бы сейчас», — подумал я, глядя то на ухмыляющуюся физиономию Бобринского, то на свои ладони.
От изморози я быстро избавился, даже заблокировал выход магической энергии, но всё равно был риск, что какие-то проявления магии защитные артефакты Бобринского зафиксируют. Но как же хотелось одним ударом решить нашу проблему.
И я нашёл выход. Причём подсказку мне дал сам Бобринский. Обиженный орк придумал очередное оскорбление и поспешил поделиться им с присутствующими, как обычно, скривившись в неприятной ухмылке:
— Хорошо вы спелись: внук предателя и сын сепаратиста. Два сапога пара, точнее, два рваных ботинка.
«Ботинка, говоришь?» — подумал я, и Бобринский даже не успел посмеяться над своей шуткой — каблук моего башмака буквально за доли секунды впечатался ему прямо в середину лба.
Бедняга даже не успел ойкнуть — это был нокаут, тело упало на траву. Друзья Бобринского тут же бросились приводить его в чувство, кто-то побежал звать охрану и полицию, а я подошёл к Глебу и, улыбнувшись, сказал:
— Считай это ещё одним маленьким подарком на свадьбу.
— Зря ты это сделал, — расстроенно произнёс Глеб. — У тебя и так проблем куча, а теперь по судам затаскают.
— Это вообще не проблема. Максимум выпишут штраф за хулиганство, и то не факт; он ведь меня оскорбил, а юристы у моей бабушки посильнее будут, чем у Бобринских, — успокоил я друга. — Ты иди, пока охрана не пришла, тебе это всё ни к чему, тебя гости ждут. И Аня.
— Я не могу тебя одного здесь оставить.
— Ты не можешь в такой день надолго оставлять жену одну, — возразил я. — Не дай этому придурку испортить вам праздник. Иди к гостям, всё будет хорошо. Со мной останется брат, он в случае чего сбегает за помощью. Иди, не переживай за меня!
Глеб вздохнул, но всё же ушёл; почти сразу после этого очнулся Бобринский. Тут же и охрана прибежала. Обиженный орк, потирая лоб, начал рассказывать охранникам, как я на него набросился ни с того, ни с сего и избил. Бедняга почти плакал и просил вызвать полицию. Выглядело эффектно.
— Вы можете подтвердить слова этого господина? — спросил у меня один из охранников, выслушав Бобринского.
— Нет, — ответил я. — Он лжёт. Я ударил его не просто так, а в ответ на нанесённое мне оскорбление.
— Мы можем подтвердить слова потерпевшего! — чуть ли не хором закричали друзья Бобринского.
Сам же он, продолжая изображать из себя невинную жертву, простонал:
— Вызовите полицию. Я требую сатисфакции.
— Сатисфакции? — переспросил я, невольно усмехнувшись. — Ну, вызови меня на дуэль. Магическую.
Бобринский хотел что-то сказать, но не успел, ему помешал хриплый грубый бас.
— Что здесь произошло?! — незнакомый голос раздался прямо за моей спиной, и я невольно обернулся.
За мной стоял Бобринский-старший, мне показали его ещё в самом начале вечера.
— Этот эльф-выбраковка напал на меня, — пробурчал младший Бобринский. — Использовал магию.
— Не ври, — сказал я. — Магию я не использовал.
Бобринский-старший бросил на меня гневный взгляд, но ничего не сказал, затем посмотрел на друзей сына, те тут же в красках начали описывать, как я избил ни в чём не повинного орка.
— Вызовите уже кто-нибудь полицию! — снова завёл свою песню пострадавший от моего каблука.
— Позже! — отрезал его отец и кивнул ему, призывая отойти в сторону.
Они отошли и начали о чём-то переговариваться. Ко мне тут же подбежал Андрей.
— Может, кого-нибудь позвать? — спросил меня брат. — Дядю Володю? Может, бабушке надо позвонить?
— Нет, — ответил я. — Не надо никого дёргать. Сами разберёмся. Просто будь рядом на всякий случай. Если они вызовут полицию и решат задержать меня до её приезда, беги за дядей Володей.
Андрей кивнул и отошёл в сторонку. Мне было приятно, что брат пытается мне помочь, и я был ему невероятно благодарен за то, что он, случайно заметив конфликт в саду, сразу же бросился за мной.
Отец и сын Бобринские тем временем закончили разговор и вернулись к нам. Отец сразу же обратился ко мне, сухо, но вежливо:
— Мы не можем оставить без ответа Ваш поступок, молодой человек, и вынуждены вызвать полицию. Вам придётся проехать в участок.
— Надо — значит, надо, — ответил я, вызывающе улыбнувшись. — Почему бы не проехать.
Мне действительно было нетрудно съездить в полицию. Главное — мои друзья Глеб и Аня могли спокойно продолжать отмечать свою свадьбу. Я и был невероятно раз за них. И ещё, глядя на младшего Бобринского, я лишний раз отметил, какое большое дело мы с Милютиным сделали, не дав Васильевым выдать дочь за этого придурка. И я был очень рад, что смог помочь молодожёнам избежать на свадьбе неприятностей в виде драки молодого мужа с обиженным несостоявшимся женихом.
Впрочем, вот так сразу ехать в участок я не спешил, на вечер было запланировано огненное шоу и, что более важно, огромный вкуснейший торт. Лишиться этого, не поборовшись, я не собирался.
— Проехать в участок не проблема, — произнёс я. — Только вы все вместе со мной поедете.
— Для нас это тоже не проблема, — сказал на это один из друзей Бобринского. — Заодно дадим показания.
— Против тебя! — с ехидцей добавил другой друг.
— А потом пойдёте под суд за лжесвидетельство!
Друзья Бобринского на мои слова отреагировали дружным смехом.
— А чего вы ржёте? — поинтересовался я.
— А как ты докажешь, что мы лжём? — спросил первый, самый разговорчивый друг Бобринского. — Нас здесь больше десяти. А твои слова могут подтвердить лишь твой брат и твой друг — это не считается.
Орки смотрели на меня с чувством полного превосходства, а я в этот момент думал, что не зря, готовясь к экзамену по правоведению, прочитал от корки до корки учебник, содержащий в себе все статьи гражданского и уголовного кодексов, регламентирующие отношения одарённых с неодарёнными. Не сказать, что я оттуда запомнил всё, но кое-что в памяти отложилось.
— В полиции нас всех допросят и заведут либо административное дело за хулиганство, либо уголовное за покушение на жизнь неодарённого. В первом случае, я даже на суд не пойду — отправлю семейного
