Куртку он на нее не надел, зато на ней были хорошие утепленные кроссовки, толстый шерстяной свитер и плотные джинсы. Даже так девушке было холодно, и она старалась не думать о том, что ожидало ее дальше. Ее этот разговор тоже по-своему спасал.
– Скольких ты убил? – спросила она.
– Семнадцать.
– Они ведь были не первыми, правда? Ни одна из этих семнадцати… Или семнадцать – это во всех местах, где ты побывал?
Андрей бросил на нее заинтересованный взгляд, похоже, она сумела его удивить. Но не настолько, чтобы это его по-настоящему впечатлило и заставило отнестись к ней иначе.
– Так и знал, что вы трое не журналисты, – сказал он. – Хотя журналисты и не сделали бы так много… Нет, семнадцать – это только здесь.
– А я буду восемнадцатой… И все? Ты сбежишь, как сбегал раньше?
– Если схема работает, не вижу смысла от нее отказываться.
– Лена знала о том, что это ты?
– Глупый вопрос.
– Да уж, неловко получилось… Конечно, она не знала. Самое смешное, что она могла и не выдать тебя, она тебя любит. Но она бы мучалась, терзалась и этим привлекла внимание. То есть не смогла бы больше выполнять свою главную функцию – твоего прикрытия. Сколько лет это уже продолжается?
– Десять.
– Это много… Действительно впечатляет. Но если учитывать, что ты приехал уже с определенным опытом, я не удивлена, что ты не попался. Ты изучил эти места, подбирал жертв издалека, чтобы исчезающие здесь люди не привлекли к тебе внимание… И только на Даше попался. Почему? Зачем нужно было брать местную?
– Она не была первой местной, – возразил Андрей. – Нет, далеко не первой… Здесь хватает тех, кто никому даром не нужен, чье исчезновение даже не заметят. Просто она стала первой, кого я упустил. Так получилось.
– Потому что она была беременна?
– Об этом я тогда не знал. Но это все равно ничего бы не изменило. Дарье просто повезло – ей помог снег и то, что меня отвлекли волки. Эта ошибка больше не повторится, я предпринял меры.
– Даша все равно в итоге умерла. Такое ли это везение?
– Ей повезло, – холодно повторил Андрей.
Больше он ничего не говорил, беседу нужно было вести Таисе, а она не могла – заканчивались силы. Какая ей разница, откуда он пришел, где научился такому, зачем вообще это делает? Она же будет мертва, очень скоро будет мертва… А перед смертью пройдет через такой ад, что участь Даши и правда покажется везением. Сколько бы она ни твердила себе, что нельзя поддаваться страху, сдерживалась она все хуже.
Она надеялась, что времени будет больше, что спасение придет само – неожиданное, чудесное, ведь бывает же так…
Может, и бывает. Но не с ней.
Андрей велел ей остановиться, и она замерла, оглядываясь по сторонам. Паника мешала дышать. Таиса изо всех сил пыталась взять себя в руки. Андрей достал из сумки непрозрачную пластиковую бутылку и нож, подошел ближе.
– Ты догадываешься, что будет дальше? – спросил он. – Что мне нужно?
– Погоня… – еле слышно прошептала Таиса.
– Да. Как только я развяжу тебя, ты, скорее всего, попытаешься сделать глупость. Все пытались. Тогда дело закончится быстро и печально для тебя. Если же ты поступишь так, как я скажу, ты начнешь бег невредимой и получишь фору в десять минут. Это очень много – десять минут. Они полагаются только за послушание. Ты поняла меня?
– Да.
– Хорошо. А теперь раздевайся.
Он быстро и легко перерезал скотч на ее руках, отступил на пару шагов назад, наблюдая за ней. Желание бежать, конечно же, вспыхнуло мгновенно. Казалось, что это так легко: ему потребуется время, чтобы достать ружье, он замешкается, она справится…
Таиса сдержалась. Он не был дураком. Ей нужно было заработать эту фору… Хотя она уже догадывалась, что без подвоха там не обойдется. Десять минут – это и правда непростительно много. Понятно, что азарт лишь усиливал для Андрея последующее удовольствие. Однако история с Дашей и правда преподала ему урок, он не упустит ту, кто должен стать его последней жертвой в этих лесах. Так что же он задумал?
Угадать Таиса не могла, ей только и оставалось, что соблюдать его правила. Она разделась быстро, решительно, без намека на эротические движения. Таиса понимала, что соблазнить его не удастся, его возбуждает совсем другое. А промедлением она бы лишь навредила себе – она замерзала. Поэтому одежду она скинула с себя за пару секунд, будто на медосмотре, и замерла перед Андреем.
Он рассматривал ее тело спокойно, пока без желания – и без триумфа. Он не хотел получить ее так просто. Ни о чем ее не предупреждая, он открыл бутылку и выплеснул часть содержимого на грудь и живот девушки. Содержимое оказалось ярко-красной краской. Таиса ничего подобного не ожидала, она не успела заслониться и теперь шокировано рассматривала алые пятна на своей коже.
– Это что? – только и смогла произнести она.
– Это моя гарантия, – невозмутимо отозвался Андрей. – Повернись спиной. Любопытный факт для тебя: если бы ты была менее послушной, это была бы не краска, а кровь. Твоя, разумеется.
Таиса почувствовала, как на спину ей тоже выплеснулась часть густой жидкости. Она понимала, зачем. День разгорался яркий, Андрей не хотел потерять свою добычу в черно-белом лесу, он сделал ее заметной, чтобы она не укрылась от него, как Даша. Хотя у нее и так шансов не было…
– А теперь беги, – позволил он. – Свои десять минут ты получишь.
Просить ее дважды было не нужно, Таиса мгновенно сорвалась с места. Пальцы леденели, ей срочно требовалось согреться хотя бы движением.
Впрочем, это было сомнительным достижением. Она уже была обречена – и они оба это знали. Одна в незнакомом лесу, слабая, замерзающая, лишенная даже возможности спрятаться… Ну что она могла? Просто порадовать охотника, доставить ему удовольствие – и все.
По крайней мере, этого он хотел. И получал от других жертв. Они не были виноваты, слишком уж чудовищные условия он для них создавал. Даже при более теплой погоде нагота ослабляла пойманных им женщин, мгновенно лишала их уверенности, делала уязвимыми. Человек с младенчества приучен к одежде. Нагота для него страшна, открытое тело теряет силы.
Для начала Таисе нужно было отстраниться от этого, и тут она справилась легко. Тело есть тело. Само по себе оно не слабо и не уродливо. Нет ничего постыдного, если тебя унизили силой. Есть только борьба, которая начинается с принятия себя и своего права на жизнь. Поэтому во время побега Таису мучил
