почти подошёл к краю леса. Мне было всё равно, кто это скачет приближаясь ко мне. Хоть смерть, хоть рабство ничто меня не пугало, после того как я потерял её, как мне тогда казалось навсегда… Она прыгнула мне прямо на спину, уронив меня на землю. Её лицо было искажено такой яростью! Она то била меня кулачками в грудь и по плечам, то начинала кататься по земле крича как от нестерпимой боли… Она выла как раненый зверь, вопила, умоляла отпустить её, говорила что я привязал её к себе сильнее, чем рабскими цепями… Стихла она лишь тогда, когда я, что есть силы обнял и прижал её к себе. Мы вернулись домой. Мои родители благословили наш брак. Позже твоя мама приняла крещение, покаялась и почти совсем "угомонилась", только очень редко, иногда у неё "прорывается", но это ничего, с кем не бывает?
––
Папа! – радостно выдохнула пятнадцатилетняя девушка. Помогающая убирать осколки разбитого кувшина, успокаивающая нервно дрожащую смуглолицую девушку, «ничего, ничего, всё хорошо, я тоже когда-то была такая же, не расстраивайся», крепкая, стройная женщина быстро выпрямилась и посмотрела в сторону ворот. Вприпрыжку подбежавшая к трём мужчинам Анна, быстро чмокнув Орестуса, повиснув на шее у Гермогена, зашептала ему на ухо:
–Ой, папка! А у нас тут такое было!
Проследив за напряжённо-улыбающимся взглядом Отца сосредоточенно-решительным взором Первого Сына, оглянулась на Мать. Освещённая первыми лучами восходящего солнца Хозяйка Дома, привлекательная нездешней необычной красотой круглолицего, голубоглазого лица, с редкой россыпью веснушек на слегка курносом носу, изо всех сил боролась сама с собой. То вскидываясь вся, вздымая сжатые в кулачки руки, набирая в грудь воздух для "яростного" вопля; то всхлипывая "сдуваясь", роняя обессиленно повисающие плетьми руки.
Вчерашний Мальчик решительно отвязав от пояса кошелёк с первым трудовым заработком, подойдя вплотную к своей матери и посмотрев снизу вверх в жадно обшаривающие его, как будто ищущие какие-то "повреждения", её глаза, невероятно взрослым для него голосом проговорил:
–Мама! Я очень сильно Люблю тебя!
Судорожно стиснувшая левой рукой маленький кожаный кошелёк, поглаживающая правой светло-соломенные как у неё волосы уткнувшегося лицом в её юбку, стоящего перед ней на коленях, сына, Дария еле выговаривая слова из стиснутого Радостью горла, проплакала:
–Я знаю, Сыночка, я знаю…
––
Радостно смеющаяся, вполуха слушающая захлёбывающийся восхищенный рассказ сына, Дария, "сердито" одёрнув пытающуюся подшутить над братом старшую дочь, быстро-нетерпеливо проговорила:
–Мириам, ты сейчас сходишь за водой, мне надо помыть этого "поросёнка", я его таким грязным за стол не пущу! Милый! – умоляюще посмотрев на мужа, – надо много воды, она одна не сможет…
"Недоумённо" пожавший плечами Гермоген спокойно-властно "возразил":
–Да ну и пусть вместе с ней вон Тихвик и сходит, всё равно ничего всю ночь не делал, дрых до самого утра!
Вскинувшийся было возмущённо юноша, осекшись под смеющимся взглядом Опекуна, торопливо соглашаясь закивал головой. Мягко и настойчиво переламывая сопротивление строптивой девушки-рабыни, уже получившей свободу, крещёной и принятой в семью, «не надо, Матушка, его со мной, это ж вообще косорукий, хуже в сто раз чем я, лучше я пять раз сбегаю», решительно вручив обоим молодым большой тяжёлый двуручный кувшин, напутствовав словами:
–Ну вот и сходите пять раз вместе, раз уж у тебя такое желание есть. И всё! Не фыркай мне здесь, не лошадь, не "дикая кобылица" уже! Девочка православная должна вести себя прилично! Всё идите уже, а то время не ждёт.
Гермоген удивлённо посмотрев на Тихвика и Мириам, топчущихся перед воротами, "уступающих" друг другу дорогу, хохотнул глядя прямо в радостные глаза своей жены:
–Таки Да?!
Улыбающаяся Дария, прикрикнув на бросающую "ненавидящие" взгляды на приёмного сына, "злобно" шипящую приёмную дочь, «Миаша!, хватит уже на самом деле!, что вы из ворот даже выйти не можете не поругавшись!», повернувшись к Родному Мужу и облегчённо выдохнув:
–Да ну конечно… Сам же видишь… И Слава Богу!
Пристрелочный 12
"Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…"
(Тютчев Фёдор Иванович)
Отчаянно-радостно кричащие девочки-тройняшки: Бабушка пришла!(взвизгнув увидя кто входит вслед за ней), и дедушка!!!
Бабушка(радостно): Ну, мои хорошие, а что вы тут делаете?
Девочки(вместе, хором): У нас боевое задание!
Мама(обнимая и целуя бабушку): Дядюшка наш им новую игру придумал…(аккуратно снимая с дедушки всех троих, по очереди), ну куда вы все на нём повисли?, тяжело же…(обнимая, целуя и "переламывая" возражения дедушки, «да ну пускай, чего такого»), не надо, папа, они уже вон, все вместе знаешь сколько весят?
Бабушка(поочерёдно обнимая и целуя зятя и сына): А во что это вы играете? Какое ещё "боевое задание"?"(посмотрев на обоих сыночек, с укором) Вы когда уже навоюетесь оба? А?… Разве нельзя с девочками в другие игры…
Верочка(перебивая бабушку, взахлёб): Бабушка! Да ну ты что?! Знаешь как интересно?! Короче мы на боевом космическом корабле…
Дедушка(заинтересованно): Космический корабль? Интересно. Интересно. А можно мне с вами?
Девочки(хором): Нужно!(вразнобой), папу с мамой пока переводим "в запас", дедушка на место главнокомандующего, бабушка – главный инструктор, все остальные остаются на своих "боевых постах". Тяжело бронированный космический крейсер к боевому выходу готов!
Верочка(крепко держа "руль управления", ручки привязанной к табурету скакалки): Экипаж! Боевая готовность номер один!
Надюша(тыкая пальчиками в стоящую перед ней детскую магнитную доску и хаотично передвигая прилепленные к ней магнитные буквы): БЧ-2! Доложить готовность!
Любаша(поправляя сползающий на глаза мотоциклетный шлем, сосредоточенно): Устройство обнаружения и захвата цели к пристрелочному выстрелу готово!
Надюша("командно"): Орудийный отсек произвести пристрелочный!
Дядюшка(меняя голоса): Есть произвести пристрелочный, товарищ контр-адмирал! Команда орудия малого калибра, к пристрелочному готовсь! – Есть готовсь! – Откат! – Есть откат! – ОГОНЬ!!!
Цель двенадцатая
"Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе.
Кто сим служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей.
Итак, будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию.
Ради пищи не разрушай дела Божия. Всё чисто, но худо человеку, который ест на соблазн.
Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает.
Ты имеешь веру? имей её сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает.
А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а всё, что не по вере, – грех".
(Апостола Павла к Римлянам; гл. 14; ст. 17-23)
Молодой мужчина восхищённо рассматривающий молочно-розовую, стройную, немного пухленькую фигурку девушки, как приласкав, погладив её
