— Ага, со своим новым помощничком завелся. — Чеченец недовольно поморщился.
— С Михаилом? — спросил Савелий.
— Ну!
— Тебя как зовут-то?
— Шарудин…
— Веди к Хозяину, Шарудин!
— Доложить нужно сперва.
— Ты ж слышал — сюрприз.
— Сюрприз так сюрприз! Но я вас прощупать должен.
— Насчет оружия, что ли?
— Ну!
— Так бы и сказал сразу, — добродушно улыбнулся Савелий и вдруг резко ткнул Шарудина сложенными пальцами точно в солнечное сплетение.
Тот со всхлипом попытался втянуть ртом воздух, словно внезапно оказался в вакууме, и потерял сознание. Матросов подхватил его за руки, а Денис — за ноги. Они бесшумно внесли чеченца в сени, на всякий случай сломали ему шейные позвонки, положили в угол и прикрыли какой-то валявшейся на полу рогожей. Когда они вернулись, Савелий уже успел обследовать дом: никого больше не было, только из одной комнаты раздавались пьяные голоса. Он подошел к двери, раздумывая, как поступить: Мушмакаев наверняка был вооружен. В этот момент кто-то крикнул:
— Шарудин!
Савелий решительно постучал.
— Да входи ты, черт! — раздалось из-за двери.
Говорков решительно толкнул дверь и шагнул в комнату. Справа от входа сидел сам Мушмакаев. Он целился из пистолета в игральную карту, укрепленную на стене. У окна стоял Михаил и аккуратно записывал что-то на листке бумаги — то ли количество выстрелов, то ли очки. Мушмакаев сидел спиной и потому не видел вошедших.
— Шарудин, неси еще патроны! — раздраженно крикнул он и снова выстрелил.
Савелий выхватил пистолет, но Михаил незаметно подал ему знак: «Опасность!» Говорков быстро обернулся, но все равно опоздал.
Таштамиров стоял так, что когда Савелий вошел, оказался за дверью. Тот увидел отражение незнакомого человека в зеркальном серванте. В руках у чужака было оружие. Не раздумывая ни секунды, Таштамиров резко толкнул дверь, она ударила Матросова по плечу, и тот от неожиданности нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и Мушмакаев обернулся.
— Ты что, сучий сын, с ума… — заорал он и осекся, увидев перед собой незнакомых людей.
Матросов удержался на ногах и попытался заглянуть за дверь. Таштамиров, никогда не расстающийся со своим клинком, мгновенно взмахнул им, и острая дамасская сталь рассекла могучую шею Александра. Он успел выстрелить, но промахнулся. Харон опять взмахнул клинком, но опустить уже не успел.
— Падаль! — крикнул Савелий и всадил в Таштамирова подряд три пули.
Одна пуля раздробила Харону кисть, выбив из рук смертоносный клинок, вторая срезала ухо, а третья пробила череп. Таштамирова откинуло на стену, он медленно осел на пол и затих навсегда, не успев вознести последние молитвы Аллаху.
Почти одновременно раздались еще два выстрела. Савелий обернулся. Михаил держал в руках пистолет. Лицо Мушмакаева было залито кровью, и он слепо целился в Савелия, без конца нажимая на спусковой крючок, хотя последний патрон только что достался Матросову.
Говорков подошел к Мушмакаеву, вырвал у него пистолет и ударил наотмашь рукояткой в лицо. Тот вскрикнул и потерял сознание.
— Надень на него наручники, Миша, — приказал Савелий и склонился на Матросовым, который сидел, прислонившись спиной к дверному косяку и прижимая к горлу руку. Из-под пальцев у него сочилась кровь.
— А интуиция меня не подвела, — пытаясь улыбнуться, прошептал он и закашлялся.
— Не разговаривай, братишка. — Савелий одной рукой вытаскивал из кармана бинт, а вторую положил поверх руки Матросова, зажимавшей рану.
— Сейчас я тебя перевяжу, и мы поедем к Мишиной сестренке. — Он зубами разорвал обертку бинта, но Матросов остановил его.
— Не трать понапрасну и бинты, и свои способности…
— Не говори глупостей! — рассердился Савелий.
— Это же не порез на пальце. У меня сонная артерия задета… Передай моей… — Матросов снова закашлялся, рука его соскользнула с раны, и кровь хлынула фонтаном.
— Все будет… — начал Савелий, но тут увидел на груди Александра еще одну рану и понял: все! — Не разговаривай. Обещаю тебе: найду и передам, что ты любишь ее больше всего на свете. Правильно?
Матросов уже не мог говорить, он лишь благодарно улыбнулся, чуть заметно сжал пальцы на локте Савелия, потом дернулся всем телом и затих навсегда.
Как страшно было видеть этого огромного, веселого парня мертвым! Даже после смерти он продолжал улыбаться.
— Господи! — воскликнул Савелий. — Сколько еще? За что ты меня наказываешь. Господи?
— Ты же не виноват, — тихо сказал Денис, положив руку Савелию на плечо.
— А кто виноват? Кто?
— Может, стоит выйти осмотреться? — предложил Гадаев.
— Нет, сначала решим, что дальше делать. — Савелий взял себя в руки.
— А что тут решать? Берем Сашу и Мушмакаева в машину и уезжаем, — сказал Денис.
— При хорошем раскладе его, — он кивнул на Мушмакаева, — хватятся уже утром.
— За это время мы до границы с Азербайджаном не доберемся. Ты это хочешь сказать? — спросил Савелий.
— Именно! Узнав о том, что случилось, столько добровольцев отправится за нами в погоню, что мало не покажется.
— Значит, надо сделать так, чтобы они узнали то, что надо нам. Зачем мы медицинские документы оформляли?
— А кто подтвердит, что на него было покушение?
— Мы, — спокойно ответил Савелий.
— И где этот смельчак, покушавшийся на жизнь Мушмакаева? — спросил Михаил. — Сбежал, что ли?
— Мне кажется, я понял, — сказал вдруг Денис. — Капитан, ты хочешь, чтобы они увидели тело Саши?
— А что, есть другой выход?
— Но они же могут надругаться над ним!
— Сделаем все, чтобы этого не случилось, — вздохнул Савелий. — Вызовем охрану, покажем им тело Саши. А если они потребуют показать Мушмакаева, покажем. И скажем, что, перед тем, как потерять сознание, он просил отвезти в Аргун, где есть хороший хирург.
— Думаешь, поверят? — сомневаясь, спросил Михаил.
— А что им останется делать? В крайнем случае просто уберем их и оттянем время. Мне кажется, рискнуть стоит. А вы что скажете?
— Восточная мудрость гласит: «Если ничего не можешь предложить взамен, то лучше молчи», — ответил Михаил.
Савелий вопросительно взглянул на Дениса.
— А я — как все! Когда позовем охрану?
— Подожди, подготовиться надо. Миша, держи шприц. — Савелий вытащил из кармана одноразовый шприц, который прихватил из дорожной аптечки. — Дозу знаешь?
— Обижаешь, капитан! Пришлось немного побаловаться в Афгане. — Михаил быстро развел водой щепотку героина, подогрел в ложке, наполнил шприц и стал перетягивать ремнем руку Мушмакаева.
