крикнул я и прыгнул следом.
***
— Гхм, опять данж что ли? Ох, чую добром это всё не кончится. — потирая ушибленный зад, сказал я.
Нас выбросило в небольшой каменной комнате. На противоположной стене, прямо перед нами, висели три пластиковых двери со стеклопакетами, вроде тех, что у вас на балконах стоят. За стеклом клубилась злобная чернильная тьма, а над дверьми горели таблички выбора сложности : «Normal», «Nightmare», «Hell». Кажется, после прошлого данжа нам обещали выбор сложности, так что все правильно.
— А че не по-русски ? — возмутился я.
Таблички на миг потухли и вновь загорелись красным неоном : «Лох», «Мужик», «Пиздец».
— Какой-то странный перевод. Ты не находишь? — спросил я у Миз.
— Нам в третью! Нить ведет туда! — открыв глаза, ответила она.
— Да, я и не сомневался...- обреченно пробормотал я и взялся за ручку двери.
[Поздравляем! Вы выбрали максимальную сложность. Полигон рассчитан на уровни местного населения от 100го или подростков Истинной Расы возрастом 10-14 лет. Здесь всего один уровень, но цена любой ошибки - смерть. Будьте осторожны!]
***
Переход вышел крайне странным. Мы будто оказались в старом черно-белом фильме. Черно-серые дома, черный в серую крапинку асфальт – мрачное черное небо, и светящие ярким белым светом уличные фонари. Хм, электрические фонари! Куда это мы попали? Я огляделся : мы стояли в загаженном переулке между двумя кирпичными домами. Достаточно современными, ну по средневековым меркам. Такие халупы строили где-то в 30х годах, причем не у нас, а на загнивающем западе. Невдалеке виднелся мусорный бак, возле него старые покрышки от авто и картонные коробки, слабый ветерок кинул в меня смятую газету. Я поймал ее и развернул :
«Dicksburg News»
Horrible Crime :
Today at the intersection of 3rd and 5th avenues, Air Force Colonel Adam Buller was anally raped. An investigation is underway.
На газету упали первые капли дождя, я смял ее в комок и отбросил в сторону.
— Очень интересно! Опять какой-то кривой данж! Понавыдумывают всякой херни, а нам расхлебывай! Что тут делать-то? — сказал я.
— Понятия не имею! А самое плохое, что я не чувствую направления, нить пропала! — Миз виновато развела руками.
— Ну, значит остается только одно — идти вперед и искать приключения на свою задницу! — мудро изрек я.
— Как обычно. — кивнула Миз.
Мы прошли по узкой улочке, мощенной раздолбанным асфальтом, харчками и бычками от лаки-страйк. По всей видимости, стояла глухая ночь, и жильцы окружающих домов спали – свет в окнах не горел. Если здесь вообще есть кто-нибудь живой…
Выглянув из переулка, мы оказались на широком и шумном проспекте. По дороге проносились редкие угольно-черные машины, а по тротуарам шли люди-призраки, не отбрасывающие теней. Я попытался окликнуть одного, но тот лишь показал мне комбинацию из семнадцати пальцев и ускорился. Недружелюбный тут народец.
Пройдя по проспекту, и рассматривая припаркованные машины, я подумал – а что если призвать Мосю? Я пиликнул сигналкой, но 412й отказался появляться.
[Призыв запрещен правилами полигона] – оповестила меня система.
— И тут засада! Что ж нам по городу пешком драпать? — воскликнул я.
Тут же рядом остановилась машина с «шашечками» на двери, задняя дверь услужливо распахнулась.
— Ага, вот оно как работает. Нет, приятель — нам пока некуда ехать — отдыхай. — я отпустил таксиста.
Послышалось недовольное бормотание и, вскоре, машина пропала из виду.
Пройдя метров двести, мы услышали звуки музыки, доносившиеся с другой стороны проспекта. Взяв Миз за руку, я перебежал дорогу, едва не попав под колеса очередного таксиста. Тот недовольно нажал на клаксон и выкрикнул в окно что-то доброе и вечное.
Звук шел из приоткрытой форточки первого этажа и никак не сочетался с окружающей обстановкой. Потому что это был русский, мать его, поверметал! Иммигрант что ли развлекается? Странно, что никто не вызвал полицию! Время-то ночное! Или здесь всегда ночь? А...дурацкое место!
Зайдя в подъезд, я вычислил нужную дверь и нажал на звонок. Тот молчал. Ну, бывает - мож отключили за неуплату. Что если постучать? Костяшками пальцев я коснулся двери, планируя постучать, но та неожиданно подалась вперед. Хм, не заперто. Ждут нас что ли?
Попросив Миз оставаться за спиной и не рыпаться, я осторожно пошел вперед. Мягкий ковер гасил звук моих шагов и способствовал скрытному проникновению. Небольшой коридорчик : полосатые обои, зеркало в блестящей металлической оправе, стенной шкаф и две пары женских туфель, стоящих на мокрой тряпочке. Я двинулся на звук, он шел из-за приоткрытой серой двери. Кончиком Олафа я толкнул дверь и тут же прижался к стене, ожидая атаки.
Не угадал. Нападать никто не собирался, отлепившись от стены я заглянул внутрь : В кресле-качалке неподвижно сидела старая сморщенная бабка. Ее глаза закрыты. На тумбочке у окна стоит механический патефон, внутри крутится молочно-белая пластинка, из черного рупора звучит «Эпидемия».
Могут разные цивилизации, Создавать механизмы машин,Но дано только избранным в нацииПонимать механизмы души.
Проходя мимо бабки, я остановился и поднес ладонь к ее носу. Хм, не дышит – походу коней двинула. Я тронул ее за плечо и потряс. Да она холодная и окоченела давно! Я с отвращением отдернул руку и быстро подошел к патефону. В этот момент он пропел последнюю строчку, заряд пружины кончился, игла поднялась вверх.
Начинается обряд твоего преображения!
На миг в комнате воцарилась мертвенная тишина, а потом сзади громогласно чихнула мертвая бабка.
— А-А-А-ААААПЧХУЙ! НАХУЙ! А-А-А! Заебись, вот это я дала! Не ну ты видал! Ах-ааа-хаха! — выдала она густым басом, из-за чего я едва не выпрыгнул в окно.
— Ты че шугаешь, падла! У меня чуть инфаркт не случился! — истерично закричал я.
— Это я-то падла? Ты откуда здесь взялся? Обокрасть меня решил сраный нигер! А вот хуй тебе! — она достала из-под кресла магнум 50го калибра и навела трясущийся ствол на меня.
— Я ж белый, ты че! Совсем попутала, старая? — воскликнул я, поднимая руки.
Бабка прищурилась, и видимо не сумев рассмотреть цвет моего благородного лица, потянулась к тумбочке, где лежали очки. Я решил не испытывать судьбу и мощным ударом ноги выбил пистолет из ее дряхлых пятнистых рук. Магнум сделал хитрый кульбит в воздухе и улетел
