– Идёмте в ирминсулиум. Я вас больше не трону, пока вы не попросите сами. Но знайте, я подожду три года. Когда вы окончите теоретический курс, я снова задам вам вопрос. Надеюсь, к тому времени ваша одержимость сойдёт на нет.
В пустом королевском замке, не смотря на позднее время, всё же находилась стража, Мари ошибалась, когда думала о свободном путешествии. Их пару раз останавливали, но узнавали Анри и, ухмыляясь, пропускали.
В сумерках, поглотивших королевский дворец, особенно нечего было рассматривать. Сад точно так же спал и чем-то был похож на парк де Трасси, только что шатры не стояли: статуи, стриженные фигурно кусты, деревья за ними и освещавшие территорию лампы на витых подставках-столбах.
Единственная большая разница не осталась незамеченной: в столице зима протекала намного мягче. Снег не лежал под кустами и на холодных скамейках. Анри шёл рядом без плаща, на вопрос Мари, не холодно ли ему, ответил отрицательно. Впрочем, она сама это чувствовала: ноги в лёгких бальных туфлях шагали по нагретой земле.
– Это из-за горячих источников, – объяснил спустник поднимающееся от земли тепло.
У входа в Ирминсулиум, возле арки, изображавшей дерево с огромными корнями, стояло двое стражников. Они, как и предыдущие, поздоровались с Ленуаром. Он им вручил бутылку, и посетители были беспрепятственно пропущены внутрь с пожеланием удачи.
Их встретил крупный мужчина, на голову выше Ленуара, с несколько отталкивающей внешностью: абсолютно белыми волосами, спадающим на плечи рваными локонами, как если бы их отрезали неаккуратно ножом, тяжёлой квадратной челюстью и нависающими надбровными дугами. Но самым пугающим были его бесцветные глаза на бледном лице.
Анри представил друг другу Хранителя и свою спутницу, и жутковатый охранник с интересом бесцеремонно осмотрел девушку, улыбаясь звериной улыбкой.
– Ты принёс мне прославленное венеттское вино? – спросил Хранитель у невозмутимого Ленуара.
– Отдал страже. Тебе каждый день корзины носят, – хмыкнул юноша, напоминая о высказанном пренебрежении в адрес его гастрономических подарков.
Хранитель не обиделся, засмеялся и протянул руку, приглашая пройти под аркой:
– На всякий случай напоминаю: под деревом не целоваться, ничего не просить, листья не подбирать. У вас несколько минут.
Они оказались в очень странном помещении. Точнее, Мари так подумала в первое мгновение, уперевшись взглядом в сероватую с неровностями стену. А потом поняла: это был ствол огромного дерева. Его крона уходила высоко вверх, плотно закрывая ночное небо. На верхних ветках сидело несколько птиц, похожих на тех, которые носили Изель сокровища. Птицы с любопытством смотрели сверху и не двигались.
Светильников здесь не было, и тем не менее, было светло, как днём. Множество светлячков покрывали ствол дерева и его ветви, некоторые огоньки витали в воздухе и над чисто выметенной, без единого упавшего листа, землей под деревом.
С ближайшей ветки поднялась небольшая тучка любопытных светлячков и замельтешила над головами троих, позвенивая тоненько. Хранитель будто бы не собирался сопровождать гостей, однако остался наблюдать за порядком.
Мари рассматривала дерево, пятая секунда, шестая – и невольно схватила Анри за руку, вдруг разобрав в колокольчиках смешливые детские голоса:
– Посмотри! Она пришла!
– Они обе пришли!
Они говорили о ней?
«Она смешная!» – «Подойди к нам ближе!» – «Кто, кто это с ней?» – «Это и есть Предвестник? Невозможно!» – «В ней дар от нашего малыша!» – «Расскажи про него, расскажи!»
Мари обернулась вопросительно на мужчин. Хранитель оскалился:
– Ты их слышишь? Малыш – это ваш Лабасский Ирминсуль.
– Я ничего не слышу, – на вопросительный взгляд Мари ответил Анри. – Что они говорят?
– А почему я их слышу? Кто это?
Хранитель поднял руку и позволил сесть на неё огонькам:
– Это матушкины голоса, я так их называю. Можешь им не отвечать, они и без тебя всё знают, любят шутить. У матушки чувство юмора превосходное. А почему их слышишь ты, сама скажи.
Ленуару было очень интересно происходящее. Он нацепил свои очки и благодаря им рассмотрел светлых мушек, кружащихся над гостями, сидевших на рукаве Хранителя и как будто с любопытством тянущихся от ствола к девушке.
– Может быть, потому что я уснула под нашим Ирминсулем? – предположила неуверенно она, боясь пошевелиться. Огоньки подлетели к её лицу, рассматривая.
Огоньки захихикали: «Она сказала «нашим»!», «Она назвала малыша «нашим»!»
– Простите, – пробормотала Мари. – Конечно, я имела в виду, нашим общим. К нему приходят все желающие, стены нет, но относятся со всем уважением. В тёплое время года его поливают водой из водопада. А лесная знахарка следит за чистотой подарков и кормит птиц.
«Стены ещё нет!» – «Наш малыш популярен!» – «Малышу хорошо у вора!» – «Простим вора!» – «Искупления! Искупления вору!» – загалдели весело голоса.
– Что? – девушка в крайнем изумлении обернулась на Хранителя. – О чём они говорят? Про какого ещё вора?
– Вора? – эхом поддержал Анри вопрос.
Хранитель хмыкнул и обратился к огонькам, сидевшим на его руке:
– Расскажите ей.
Детские голоса-колокольчики зазвенели, торопясь опередить друг друга. Поначалу Мари ничего не могла понять, переспросила несколько раз, и голоса успокоились, менее сбивчиво повторяя историю. Повернувшись к Ленуару, единственному, кто не понимал «матушкины голоса», Мари медленно стала переводить.
Местная легенда приукрасила подвиг сира Алтувия Трасси и скрыла позорный проступок сира Ригхана, прадеда Мариэль, чей дар вдруг проявился в ней.
Алтувий собирался посадить Ирминсуль у себя в поместье. Но дерево засыхало, не смотря на заботу и магическую поддержку. Жившая в то время лабасская прорицательница объяснила: Ирминсуль не мог выжить без постоянной подпитки родственной магии и магии хранителей. Поэтому советовала либо вернуть в Люмус, либо посадить в соседнем графстве, возле серебристого водопада.
Сиру Алтувию очень не хотелось делиться славой, и он придумал выход. Составил Контратат, по которому две семьи – Трасси и Делоне должны были объединиться в случае успеха. Ирминсуль перевезли из сада Трасси к водопаду, залили водой из Волчьего логова. На следующий день увидели – малыш сбросил сухие листья, и на их месте появились свежие почки.
Де Трасси и Делоне ликовали. У Алтувия была дочь, у Жозефа Делоне – сын. Родители решили их поженить согласно Контратату, предварительно расторгнув помолвку между юным Делоне и дочерью графа де Венетта, влюблёнными друг в друга.
Возможно, заговор бы удался, но оскорблённый прадед Мариэль, сир Ригхан, решился на преступление: ночью пересадил дерево на опушку своего леса, а в качестве компенсации дереву за перенесённый стресс отдал свой самый сильный дар.
