места, где Савина огрела меня камнем, а я услышала голос Тома.
Выйдя на свет, я увидела каменный навес, укрывавший скалу от снега, который лежал здесь тонким слоем, несколько площадок и лестницу — по ней можно было добраться до последней комнаты, вырубленной в стороне от других и забранной решеткой.
— Поднимайтесь! — приказала Савина.
Взбираясь по лестнице, я старалась как можно теснее прижиматься к скале. Мокрый туф крошился под ногами. Только не смотреть вниз, только бы не закружилась голова, только бы не налетел порыв ледяного ветра, только не думать о том, что эта сумасшедшая может выстрелить.
Я — не плохая мать.
У меня будет возможность доказать это, непременно будет.
Я выбралась на площадку и без сил рухнула на колени перед решеткой.
Заплывший глаз немного приоткрылся, и свет обжег его, точно молния.
Савина, продолжая в меня целиться, одной рукой вытащила связку ключей. Открыла замок, который удерживал вместе створки железной решетки, и потянула за них. Створки заскрипели, точно кладбищенские ворота.
— Входите, согрейтесь. Там тепло.
Я послушалась. Савина не обманула. В странной квадратной комнате с белыми стенами было жарко. Перепад температур был не меньше двадцати градусов, и он рос по мере того, как я углублялась в пещеру.
И тут я едва устояла на ногах.
Они здесь, господи, они здесь.
Мальчики сидели у большого камина, возле кучи дров, привалившись друг к другу
Я сглотнула, кляп пропитался моими словами.
Том спал, Габриэль сидел с открытыми глазами, напряженный, натянутый как струна.
Мой взгляд метался между их лицами.
Господи...
Том такой беззащитный.
Габриэль отвел глаза. Он молчал — может, ждал, что первой заговорю я. Кляпа у меня во рту он явно не заметил.
— Габи, не хочешь поздороваться с мамой?
Габриэль был связан — веревки на ногах, на запястьях. Савина так и держала меня на прицеле.
— Смелей же! Я только и делала, что нахваливала ей тебя. И у меня хорошая новость — мама наконец-то будет только твоей. Том исчезнет из вашей жизни, я уеду с ним. К сожалению, твой друг не сможет с тобой попрощаться. Мне пришлось дать ему лекарство, чтобы он уснул и ничего — или почти ничего — не помнил. Ты останешься его любимым призраком.
Как мне хотелось выплюнуть кляп и закричать: «Я тебя люблю, я с тобой, не бойся».
Не бойся...
Вряд ли Савина собирается оставить нас в живых. Ведь тогда рухнет весь ее план.
Она подошла к мальчикам, с нежностью склонилась над спящим Томом. Неужели она и правда нас застрелит? Неужели она способна мгновенно перейти от любви к Тому к ненависти к тем, кто ей мешает? Неужели она...
И в этот миг Габриэль приподнялся.
В ту секунду, когда Савина оказалась совсем близко. Ноги у Габриэля по-прежнему были связаны, но руки... руки неизвестно как оказались свободны. В кулаке он сжимал нож, который без колебаний вонзил в плечо Савине.
Она упала. Габриэль подался к ней, выдернул нож и снова ударил. Я кинулась к нему. В тот миг я так гордилась своим сыном, так гордилась, — но довольно, Габи, вдвоем мы с ней справимся, не убивай ее, ты потом пожалеешь.
Лезвие вонзилось в грудь Савины.
Нет, Габриэль!
Я собралась упасть на нее, прижать своим телом к полу, обездвижить. Но Савина внезапно изогнулась и изо всех сил пнула меня по голени. Я упала как подкошенная, а Савина уже была на ногах.
На одежде ни следа крови. Ни одной прорехи.
Как будто передо мной разыграли спектакль, карнавальный поединок, бой с бутафорским оружием. Савина яростно выхватила нож у Габриэля, отшвырнула в сторону и толкнула моего сына. Его голова ударилась о белую стену, Габриэль обмяк, сполз по поленьям, глаза у него закрылись.
Габи!
И он посмотрел на меня, прижал руку к груди. Я с ужасом увидела, как по ткани куртки расплывается темное пятно.
Лицо Габриэля исказилось от боли и страха. Он расстегнул куртку и с отчаянием, будто вырывая у себя сердце, вытащил какие-то осколки, из которых вытекали остатки красной жидкости.
Спасибо, господи, спасибо...
Савина, увидев разбитую склянку, улыбнулась. Она уже успела подобрать свой пистолет. Ее взгляд переместился на нож Габриэля, валявшийся на полу.
— Ты и вправду очень смелый, Габриэль. И наверное, пришлось потрудиться, чтобы перерезать веревки таким ножичком... Астер правильно делает, держа опасные предметы подальше от детей, так что воровать они могут только всякую ерунду.
Я видела, что Габриэль вот-вот расплачется.
Том продолжал спать, оглушенный наркотиком.
— Теперь нам и в самом деле пора, — сказала Савина. — Не хочу, чтобы Том проснулся и увидел всю эту комедию. Оставить вам огонь?
Она сунула ножик Габриэля в карман и подбросила в очаг три полена.
— Габриэль, ты ведь умный мальчик. Знаешь, как называется эта комната?
Габриэль тыльной стороной ладони вытер слезы. Он явно ушибся при падении, сил у него не оставалось, но меня потряс его взгляд, устремленный на Савину, — он горел дикой, звериной яростью.
— Мертвецкая, — ответил он.
— Верно. Здесь складывали трупы. А стены побелены известью, чтобы зараза не распространилась. Тогда считалось, что известь остановит заразу. А в этом огромном камине сжигали тела, когда их скапливалось слишком много.
Габриэль без сил откинулся на поленья. Я отчаянно хотела осмотреть его, убедиться, что с ним все в порядке, оказать первую помощь, если он ранен, спасти его...
Савина отошла к противоположному краю камина, потянулась к цепи, исчезающей в дымоходе. Я только сейчас заметила эту цепь.
— Труба тут обычно перекрыта, — объяснила она. — Чтобы в нее не попадали птицы, снег и всякий мусор. — Савина навернула цепь на руку. — Разумеется, пока горит огонь, люк закрывать нельзя. Иначе дым пойдет внутрь.
Она резко дернула за цепь.
Раздался грохот закрывающегося люка. Огонь на мгновение вспыхнул, а потом из камина повалил дым.
Савина целилась теперь в неподвижно лежащего Габриэля, но обращалась ко мне:
— Не пытайтесь ничего делать, пока я не вынесу Тома. Мне не хотелось бы стрелять в такого смелого мальчика.
Кое-как мне удалось встать. Застывшее лицо Габриэля уже с трудом различалось за клубами черного дыма. Я шагнула к Савине. Дуло пистолета теперь было направлено на меня.
— В сторону, Мадди. Я не стану рисковать своим сыном, он может задохнуться.
Не двигаясь, я в упор глядела на нее, давая понять, что хочу что-то сказать ей.
— К сожалению, Мадди, у меня нет времени.
Я умоляюще подняла связанные руки. Держа палец на спусковом крючке, она выдернула кляп у меня изо рта.
Втянув в себя воздух, я прохрипела:
—
