ногами да общее сопение. Спустя минуту Дэн снова заговорил:
– Нам что же, тащить этот контейнер с собой? Они ведь пойдут за нами, как только рассветет!
– Ты ведь хотел ими управлять, – пробурчал доктор. – Зачем ты вообще взял то, о чем не имеешь ни малейшего представления?
– Ну, не отдавать же его этой безумной! Я как увидел, что она скрежещет по крышке когтями, так сразу понял, что в чемоданчике какая-то нужная ей дрянь.
– И?
– Во всех мифах и легендах герой забирает у чудовищ нужную им дрянь.
– Герой… – Илий сплюнул. – Интуиция тебя не подвела. Только у полудниц ногти, а не когти. Они всего лишь люди. – Он повернулся к Софии. – Я надеялся, что Векса заберет контейнер. Но он, видимо, не успел. Сказать по правде, я бы избавился от препарата. Но уничтожив его, мы уничтожим последний шанс помочь этим женщинам.
– Меня уже тошнит от того, какие мы сердобольные, – выпалил Дэн. – Мало нам детей, еще и чудовищ будем спасать?
– Не в этом дело. Я уже сказал: препарат придаст им сил, и они догонят нас. И еще кое-что: они не чудовища…
Доктор коротко рассказал обо всем, что узнал о полудницах, пока бродил под землей. О профессоре и секретных экспериментах, о пещере с «живым» потолком и о лекарстве, которое должно было вылечить все болезни.
– Итак, – промолвила София. – Исследования уже проводились, и к чему они привели? Лекарство принесло только горе.
– Тогда уничтожим его! – выпалил Дэн, и все на него шикнули, потому что малышка спала. Он продолжил шепотом: – Я говорил с той полудницей. Она не в своем уме. Это точно.
– А если среди них твоя мать? – спросил Илий. – Ты бы лишил ее последней возможности снова вернуть себе человеческий облик?
Парень нахмурился:
– Выбор у нас небольшой: или дети, которых мы хотим вернуть домой в целости, или полудницы, которых вы неизвестно как собираетесь спасать.
Он скрестил руки на груди и отвернулся. Доктор кивнул:
– Дэн прав. Лекарство придется уничтожить. Выбора нет.
София кашлянула, крепче взяла за руку мальчика и сказала странным голосом:
– Это мы всегда успеем сделать. Еще не время. Дождемся рассвета.
– Что вы задумали, София?
– Не беспокойтесь. На самом деле все хорошо. Я наконец-то поняла, зачем пошла с вами. Беру ответственность за уничтожение препарата на себя.
Она опустила голову, и ее губы беззвучно зашевелились. Дэн посмотрел на доктора, но тот только недоуменно пожал плечами.
– Вы ведь не думаете, что мы согласимся сделать вас приманкой для полудниц? Двое мужчин…
– Мужчины выносливее, – спокойно ответила София – Впереди пустошь. Завтра придется идти под палящим солнцем с детьми на руках. И я вам не завидую.
Она так посмотрела, что никто не решился с ней спорить.
– Расскажите мне больше о полудницах, Илий. О том, что они чувствуют.
– Хорошо.
Дневная жара сменилась ночной прохладой. В воздухе запахло полынью и цветами – редкими гостями на горных склонах. Заухала сова, поселившаяся в глухой пещерке между камнями. Из темноты время от времени раздавался шорох перепончатых крыльев гоняющихся за мотыльками летучих мышей.
Под ногами привычно похрустывали камешки. Серебрился надкушенный диск луны. Чудесная природа Адыгеи не замечала спешащих беглецов, как и преследователей, заметно отставших за последний час.
Скоро путники пошли вниз, под гору. Двигаться в темноте им приходилось осторожно, чтобы не споткнуться на каменистой тропе и не упасть.
– Вы не смогли помочь полуднице у подземного озера, потому что это не ваша битва, – прервала монахиня долгое молчание. – Вы умеете лечить тело, но в духовном мире свои законы.
– Что же мне делать? – Доктор помрачнел. – Моя битва почти проиграна: я до сих пор не знаю, где дочь…
– Ваша битва только началась. Прежде всего, позаботьтесь о детях, которых спасли. И еще: молитесь о дожде.
– Молиться о дожде? – усмехнулся Илий. – И все? Это «моя битва»?
– Угу, – кивнула София.
И, посмотрев на него серьезно, вопреки своей привычке не улыбнулась.
Глава 33
Пустошь
Где-то около четырех часов ночи они сделали вынужденный привал. Девочка проснулась у доктора на руках, огляделась, увидела в темноте незнакомых людей, которые несли ее неизвестно куда, и закатила такой концерт, что все живое в округе разбежалось и разлетелось по кустам. Несмотря на то, что она пришла в себя, лоб у нее все еще пылал, и она закашливалась, особенно когда сильно плакала.
– Возможно, она голодна, – предположила София.
В припасах нашлась буханка монастырского хлеба и молоко, которое, к сожалению, никуда не годилось, потому что успело скиснуть на жаре.
Девочка выплюнула хлебный мякиш, но, когда ей дали воды, пила жадно, а потом немного успокоилась и вновь уснула.
Не только дети, но и взрослые нуждались в отдыхе. Илий лег на землю, не замечая острых камней, София прислонилась к валуну и закрыла глаза, не шевелясь. Разделили хлеб, Дэн хотел отдать свою долю Максиму, но доктор запретил.
– Восстанавливай силы. Мальчик не сможет сам пройти такое расстояние. Поэтому завтра нам придется нести детей на себе. Поешь и ложись спать. У нас пара часов на отдых.
Парень проворчал что-то себе под нос, но быстро сдался и уже через пять минут храпел, запрокинув голову на рюкзак. Максим устроился рядом с ним, свернувшись калачиком, и только время от времени ворочался во сне.
К доктору сон не шел. Страшные происшествия минувшего дня пестрой лентой крутились перед его глазами. Но ни одно из них так не пугало его, как то, что он ни на пядь не приблизился к дочери.
Наконец он уснул тяжелым, тревожным сном, а маленькая девочка лежала у него на руке, как на подушке.
Только София не спала. Она сидела, не шелохнувшись. Ее лицо и пальцы краснели в отблеске углей, на бусинках четок мерцали огоньки, губы шевелились, произнося слова ветхозаветных псалмов.
Небо на востоке начало светлеть. Янтарное озеро разлилось на горизонте, из мрака выплыли очертания синих гор.
София ждала. Золотые плети первых лучей солнца заплясали над вершинами. Сверкающий шар выглянул из-за гор любопытным ребенком и покатился к зениту.
Монахиня поднялась, подошла к вещам, наклонилась и подняла контейнер с препаратом, накинула лямку на плечо.
Она никого не стала будить. Лишние вопросы могли выбить ее из колеи, а она должна была сохранять спокойствие.
Не спеша она пошла прочь от ночлега обратно к кургану, в ту сторону, откуда они недавно пришли.
София долго шла в тени высокой горы и даже успела озябнуть. Но как только солнце обогнало ее, стало ясно, что впереди еще один мучительно
