– Зря ты вмешался. Просил же – не лезь, не отсвечивай. Лопухин бы обо всем договорился, сдали бы пару-тройку полков этого курляндца Ливена и героически бы отступили. В итоге курляндцы бы всем скопом угодили бы в опалу, а Лопухин набрал бы рейтинга как спаситель войска от разгрома. Тем более братец Лопухина, который флотский адмирал, после увольнения англичан с кораблей в гору попер, в чинах растет. Глядишь – и сделали бы старые роды из Рюриковичей хороший противовес при дворе всем этим Шуваловым и прочим, кто только о Западе и думает. А ты что натворил?
– Ты в своем уме, старый? Этот твой Лопухин немцам сдавался! – я наклонился вперед и постучал кулаком ему по колену: – Немцам, старый! Немцам!
Толстяк перехватил мою руку и, обдав перегаром, упер в меня взгляд своих черных бездонных глаз.
– Если бы Апраксин после победы попер на Кенигсберг – война бы закончилась. И знаешь кто бы тогда победил в войне?
– Мы бы победили. Мы, старый!
Толстяк грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Австрияки победили бы, малец. А они, знаешь ли, тоже немцы, только в профиль. А наши еще б и должны остались. За мушкеты, за порох, за все на свете. Так что все хорошо, малый. Мы и пруссаков жить оставили, и силу свою показали. Теперь пусть они грызутся между собой, а мы потом медленно спустимся с горы… Помнишь этот анекдот?
Я вырвал свой кулак из его лапищи и отвернулся.
– Не верю я тебе, старый. Опять ты мне лапшу на уши вешаешь.
– Не верь, – покладисто согласился толстяк, – тем более и правда все наперекосяк пошло. Но ты все равно молодец. Хочешь, повышение тебе по службе устрою?
– Лучше найди мне толкового учителя немецкого языка, – буркнул я в ответ.
Мужик заливисто рассмеялся своим некрасивым смехом:
– Вот теперь узнаю моего мальчика! Я ему про карьеру и материальные блага, а он опять за свое, гуманитарное!
Отсмеялся, отхлебнул из банки, щедро капнув пивной пеной на белую рубашку, и уже серьезным тоном продолжил:
– Главное мы с тобой сделали, малец. Война теперь не закончится в одну кампанию, и немцы будут еще долго грызть друг друга. Все эти австрии, пруссии, саксонии, ганноверы… нам оно на руку. А что с Лопухиным не вышло – так то дело поправимое. Девочку эту свою синеглазую не бросай. Поддерживай связь, пиши письма со всякими нежностями да молодежными благоглупостями. Я тебе потом пару подсказок дам, она еще свою роль сыграет. За дневники поляка тебе отдельное спасибо. Подошлю человечка, поможет тебе с польским языком. Как переведешь – узнаешь много полезного. Так что давай, парень, не кисни. Впереди много работы.
Я прислонился лбом к стеклу и смотрел на проплывающий за окном мирный пейзаж Ленинградской области.
– Станция Синево! – провозгласила барышня, и электричка начала сбавлять ход.
