пробрало реально. По сравнению с этим самоугробиться воображением — проще простого.
— Можешь сам сходить-посмотреть в свободное время, — пожал плечами напарник, — Таверна в двух шагах от выхода из портала на улице Шекспира, дойти и без сопровождения сможешь.
Мы двинулись вперед по дороге и гнали стадо овечек, которые то и дело норовились куда-то свернуть и разбежаться, а потому мне приходилось носиться вокруг и стаскивать отбивающихся в одну кучу. Дело не сложное, но раздражительное, а потому настроение у меня падало достаточно быстро. Уже даже мешать Болтушке схарчить парочку барашков мне не хотелось.
Эрик же держал в руке тот самый компас и указывал нам дорогу куда идти. Причем, компас то ли был не в настроении, то ли просто так работал, но наш маршрут менялся, раз пять, пока мы в какой-то момент не прошли по собственным следам. Нет, мы не заблудились, Эйбон сказал, что так и нужно. Путь в Домну можно найти, только блуждая и идя, куда укажет компас.
Вскоре мы встретили первых жителей этого места.
Ими, как ни странно, оказались призрачные волки.
Стая, состоящая из дюжины полупрозрачных, пылающих бледно-белым огнем волков появились среди переулков и, скалясь, рыча, начали окружать нас. Увидев их, барашки начал паниковать и сбивались в одну кучу.
Насколько я успел узнать, зверо-души одни из самых распространенных фей в Мельхиоре. Их тут полно, но большая часть или мелкие зверушки, птички, или вот такие волки. Технически это обычные животные, никаких существенных различий не имеющие. Есть, разумеется, и исключения, как гримы и баргесты, но они ближе к нечести, чем животным.
Кстати, оборотни в городе тоже появляются и все из-за таких вот зверо-духов. Если животное вселяется в тело человека, то оно не может так легко захватить контроль над всем и подчинить, так как само разумом фактически не обладает. Но вот инстинкты постепенно начинают влиять и искажать разум жертвы, а тело перестраивается. Человек с искривленным разумом наполненный инстинктами зверя теряет над собой контроль, становится агрессивным и начинает потакать своим естественным желаниям, таким как голод или сексуальное возбуждение. Вот только тело уже трансформируется и желает все брать силой, так что тем, кто встретит такого одержимого, не позавидуешь.
Увы, если процесс трансформации переходит определённую черту то спасти такого одержимого уже невозможно и ему дарят милосердную смерть, загоняют как зверя и убивают. С таким как раз мы тоже боремся, социальный контроль, камеры по всему городу стараются отслеживать признаки ликантропии и предотвращать беду, но не всегда получается. События с Эммой и ее матерью четко показали несовершенство нашей системы.
— Прочь, — произнес Эрик, и те два клинка на его запястьях ожили.
Звери никак не отреагировали на его слова и начали приближаться, за что и поплатились.
Словно газонокосилка клинки двигались вокруг своего хозяина и шинковали противников. Волки налетали целой толпой, лишь для того, чтобы быть моментально убитыми двумя стальными змеями. Я лишь успевал икнуть, как слышались всхлипы и стоны зверей, разрезанных на части в мгновение ока.
Пара секунд и опасность полностью миновала и стадо постепенно успокаивалось.
— Ну, хоть волков то можно съесть? — спросила Болтушка.
— Гр-р-р-р! — рычит Эйбон, смотря на мою фею. — Как хорошо, что большая часть личных фей, не разговаривает, — тихо произнес он.
Что это означает, я не понял, но в таком состоянии его лучше не трогать, а то будет лишь беситься, а мне уши и нервы дороги.
Мы двинулись дальше, но кроме других животных нам никто не встречался и все стычки с ними заканчивались одинаково. Мне даже не приходилось ничего делать. Разве что за стадом следить, чтобы овечки не разбегались, но в таких битвах я и правда, сейчас был бесполезен. Не в плане того, что не справился бы с волками, просто мой напарник сделает это быстрее и с меньшими затратами чем я. Пока я не научусь хорошо и разносторонне применять свою способность, мне придется оставаться лишь наблюдателем.
Так мы и двигались по разрушенным улочкам города, нарезая круги по районам и «наслаждаясь» давящей атмосферой этого места. Останавливаться и отдыхать особого желания не было. Если стоять и ничего не делать, то можно реально начать слышать всякую чертовщину типа музыки или детского плача.
Эрик сказал, что если начну слышать детский плач громко и четко позади себя, то ни в коем случае нельзя оглядываться. Даже если тебя там кто-то зовет, нужно уходить и не оборачиваться, но в северном районе такое бывает редко.
— «Отлично, список моих фобий этого места все растет».
Мы вышли на дорогу, которая в реальности вроде была Проспектом Пендрагона. Асфальт, переходящий в травяной покров, мощеная каменная дорога с кучей ям, да мох и ржавые перила вдоль двух сторон, вот как выглядело это место, окруженное с двух сторон невысокими домами всего в пару этажей. Действительно апокалиптическая картина.
Резкое чувство опасности настигло нас обоих одновременно, и мы тут же отскочили друг от друга. Словно синхронный танец, мы по мановению незримого музыканта тут же стали двигаться в бешеном темпе.
Прыжок!
Каменные руки вырываются из земли и стремительно тянутся к нам, а мы отпрыгиваем все дальше и дальше, разрывая дистанцию между собой.
Прыжок! Прыжок! Прыжок!
Конечности, выглядящие как чьи-то женские изящные руки какой-то древнегреческой статуи, но серого, асфальтного или кирпичного цвета, в зависимости от поверхности, на которых они появлялись, тянулись ко мне и заставляли отбегать все дальше и дальше.
— Бе-е-е-е-е-е-е-е! — закричали бараны и побежали прочь от опасности.
— Берегись! — крикнула Болтушка.
Вновь чувство опасности, но уже сзади.
Закрываю голову руками и блокирую что-то!
Удар!
Нечто тяжелое и сильно обрушивается сверху, но вместо того, чтобы вырубить или даже убить, оно наполняет меня зарядом энергии и придает сил.
Перехватываю это, а затем перекидываю через плечо, но поскольку сил у меня в этот момент в разы больше, чем обычно, а я еще не умею правильно ее дозировать, но нападавшего просто швыряю вперед и тот, пролетев десяток метров, врезается в полусгнившие остатки автомобиля.
Тот, кто напал на меня сзади, спокойно поднимается на ноги и разминает шею.
— Неплохо, — говорит он.
Человек? Нет, феи бывают разные, но какое-то чутье подсказывает мне, что это — точно человек. Что за?..
Это оказывается довольно высокий и накачанный мужик, с короткими светлыми волосами, легкой щетиной и самодовольной ухмылкой на смазливой рожей. Выглядит он как какая-то кинозвезда или модель. Одетый в камуфляжные штаны, армейские ботинки и тонкую белую майку и кожаная куртка с закатанными рукавами. На вид ему было около
