– Насколько мне известно – ничего, – тихо ответил Осборн. – Пару раз она пыталась убедить Уорнема восстановить их старое свидетельство о браке. Она собиралась заплатить кому-нибудь, чтобы аннулировать запись о ее первом замужестве – в конце концов, запись была сделана во Франции и де ла Круа умер. Таким образом Уорнем мог получить наследника, которого он безумно хотел иметь, чтобы наследство не досталось вам. Но все равно из этой затеи ничего путного не получилось бы. – И он перевел грустный взгляд с Гарета на Кембла и обратно. – Кто-нибудь обязательно докопался бы до правды.
– Но это едва ли могло оказать какое-то воздействие, учитывая нежелание Уорнема раздувать скандал, – задумчиво произнес Кембл, не обращая внимания на взгляд Осборна. – До тех пор пока Уорнем не понял, что он импотент и у него нет абсолютно никакого шанса обзавестись наследником. Примите мои извинения, ваша светлость, – обратился он к Антонии, – могу представить себе, какие чувства вызывает у вас этот разговор!
– Нет, вам этого не понять. Я наконец почувствовала себя… свободной.
Осборн с обидой посмотрел на нее, и Гарет внезапно вспомнил то выражение, которое заметил в его глазах в тот первый вечер, когда они вместе обедали. Кроме того, что доктор несколько раз настоятельно советовал Антонии принимать лекарства, были и другие моменты – несущественные, но свидетельствующие о многом. Единственным известным ему способом Осборн, вероятно, хотел заставить Антонию попасть в зависимость от него, но она, слава Богу, твердо придерживалась собственных убеждений.
– Я не понимаю, как миссис Осборн могла совершить эти убийства, – обратился Гарет к Кемблу.
– Видите ли, вторая герцогиня была очень юной, ей была свойственна горячность, – спокойно начал объяснять Кембл, – и, как большинство молодых людей, она не задумывалась о возможности собственной смерти. Я думаю, миссис Осборн спровоцировала ее сделать прыжок, для которого у девушки не было достаточного опыта. А когда это не привело к желаемому результату, то миссис Осборн каким-то образом дала ей средство для прекращения беременности, но оно было такое сильное, что убило герцогиню. Дамы полусвета часто имеют не только поверхностное знакомство с такими препаратами.
– Да, пожалуй. – Гарет потер рукой заросший щетиной подбородок. – И похоже, что нечто подобное она проделала и с третьей герцогиней.
– Да, – кивнул Кембл, – думаю, бедная девушка призналась своей лучшей подруге миссис Осборн в том, что она беременна. Разумеется, это было маловероятно. Полагаю, девушка была нездорова, а не беременна. Но никакой беременности миссис Осборн не могла допустить. Поэтому решила заменить чистым опием обычное снотворное, которое принимала герцогиня.
– Боже мой, – не сдержалась Антония.
– Бедная девушка легла спать и больше не проснулась, – тихо сказал Гарет, с сочувствием глядя на Антонию. – А вы, доктор Осборн, не стали тщательно проверять, боясь того, что можете обнаружить, так?
– Это неправда! – Осборн выругался. – Неправда! Если мама что-то и сделала, то я об этом ничего не знаю.
– Ваша мать часто привозила для вас лекарства, ведь это правда, доктор Осборн? – продолжал задавать вопросы Гарет. – Особенно лекарства, требующиеся женщинам? Вы сами говорили мне об этом.
У Осборна вырвался звук, похожий то ли на рыдание, то ли на смех.
– Конечно, – Кембл выразительно развел руками, – проще простого принести пузырек чистого опия, когда прописана слабая настойка. Интересно, доктор, у вас когда-нибудь пропадали пузырьки?
– Не помню, – с трудом выдавил из себя Осборн. – Знаете, иногда что-то разбивается, и очень трудно вести счет.
– Да, могу держать пари, это так, – любезно согласился Кембл.
– Когда умерла ваша мать, доктор Осборн? – задал Гарет следующий вопрос.
– Больше двух лет назад, – недовольно ответил Осборн.
– Если не ошибаюсь, меньше чем через два месяца после того, как Антония вышла замуж за герцога, верно? – уточнил Кембл. – Не расскажете ли нам, как она умерла?
– Она упала с лестницы. – Теперь Осборн с оскорбленным видом смотрел прямо на Кембла. – Она сломала себе шею. Боже правый, вы хотите заставить меня снова это пережить?
– Почему? Вы присутствовали при этом? – вежливо поинтересовался Кембл.
– Вы негодяй! – на этот раз прорычал Осборн и, вскочив, потянулся к горлу Кембла. – Вы мерзавец, всюду сующий свой нос!
Гарет почти в то же мгновение обхватил Осборна рукой за шею и оттащил назад по ковру. Однако к его изумлению, Кембл последовал за ними и с дьявольским блеском в глазах заглянул в глаза Осборну.
– Вы были влюблены в герцогиню, доктор Осборн? – потребовал он ответа. – Были влюблены? Вы столкнули с лестницы свою мать, так как знали, на что она способна, так? Вы испугались, поняв, кто может стать ее следующей жертвой? Ведь это правда?
– Будьте прокляты! – выкрикнул Осборн, пытаясь вывернуться из безжалостной хватки Гарета. – Отпустите же меня, черт побери! Пусть это будет честная борьба!
– Осборн, у вас должно быть достаточно здравого смысла, чтобы понять, что герцог защищает вашу драгоценную задницу, – тихо хмыкнул Ротуэлл в глубине комнаты.
Неожиданно весь гнев и все раздражение покинули Кембла.
– Яблоко от яблони далеко не падает, ведь так? – пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Отпустите его, ваша светлость. Он импотент, как его отец, и такой же манипулятор, как его мать.
Гарет послушался его, и Осборн, оправив одежду, обвел всех горящим взглядом.
– Вы ничего не знаете! Вы понятия не имеете, через что я прошел! Разве я с самого начала не сказал, что была слишком большая доза лекарства? Я сказал, что они курили сигары и что Уорнем, должно быть, перенервничал. Я старался защитить Антонию!
– Слишком плохо и слишком поздно, Осборн, – устало сказал Кембл, помахав рукой в воздухе. – Если бы вы любили ее больше, чем себя, вы бы сразу откровенно все рассказали. А теперь мы хотим письменного заявления о том, что вы случайно перепутали лекарства, – это все, чего мы от вас требуем. Думаю, вы что-то недоговариваете, но доказать это не могу.
– Я хочу того, чего хотел всегда, – твердо заявил Гарет. – Восстановить честное имя Антонии. Можете сделать это добровольно, Осборн. Или я выбью из вас признание. Выбор за вами.
– Я иду домой, будьте вы прокляты! – огрызнулся Осборн, взяв в руки свой кожаный саквояж. – На досуге я напишу объяснение и пришлю его вам.
Тихо прищелкнув несколько раз языком, Кембл встал перед дверью.
– Я не выпущу вас, Осборн, до тех пор пока чернила не высохнут на вашем признании. Я не желаю, чтобы вы пришли домой и засунули себе в рот пистолет. Меня это не устраивает, потому что в этом случае герцогиня остается под подозрением.
На этот раз, вскочив так быстро, что Гарет не смог его схватить, Осборн успел все-таки вцепиться руками в горло Кембла. Гарет бросился, чтобы оторвать его, но неожиданно картина резко изменилась. Доктор, очевидно, недооценил возможности своего противника, так как в одно мгновение Кембл заломил ему руку, уложил лицом вниз на аксминстерский ковер, поставив колено между лопатками и прижимал до тех пор, пока у него не пошла носом кровь.
