которой оно сделано. В этой связи, бесспорно, неправ Дж. Томсон, который заявляет, что в «Археологии» Фукидид показал себя первоклассным историком-материалистом, и в параграфе, характеризующем первобытнообщинный строй в Греции в эпоху его разложения, без всякого комментария помещает выдержки из Фукидида, которые он считает абсолютной истиной (Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества: Доисторический эгейский мир. М., 1958. С. 349–351). Исторические реалии позволяют Фукидиду восстановить некоторые черты эпохи не раньше дорийского переселения; в этом отношении, безусловно, прав Э.Тойблер. Вместе с тем материалы, заимствованные из эпических произведений и мифографической литературы, представляют свидетельства более ранние. В целом «Археология» – произведение не столько историческое, сколько историософское; здесь можно отметить некоторые общие черты с экскурсами в древнейшее прошлое у Платона, например, с рассуждением о ἀναζήτησίς τε τῶν παλαιῶν в «Критии» (110а). «Археология» написана по единой схеме, которая направляет все ее содержание, поэтому в ней проявляется известный педантизм Фукидида, который, например, заявляет, что Минос был παλαίτατος из тех, кто θαλάσσης ἐκράτησε (I, 4), в то время как Геродот, не стремящийся к созданию какой-либо исторической схемы, замечает, с гораздо большими на то основаниями, τις ἄλλος πρότερος τούτου ἦρξε τῆς θαλάσσης (III, 112). По мнению У.Виламовица, у Геродота картина древнейшей истории нарисована вернее, чем у Фукидида (Wilamowitz-Möllendorff U. Panionion. Sitzungsberichte der Königlich Preussischen Akademie der Wissenschaften zu Berlin, Sitzung 18. Januar 1906. S. 38–59, см.: S. 49. Geschichte der Griechische Literatur, Herodotos). А.У.Гомм указывал по этому поводу на недооценку Фукидида у Виламовица, но вместе с тем в другом месте (HC. Vol. I. P. 135–136) дал блестящее объяснение по поводу возможного сопоставления Фукидида и Геродота: Фукидид не занимался собиранием новых свидетельств, он использовал те, которые были в наличии, а сам экскурс должен был служить лишь пояснением к истории Пелопоннесской войны и не рассматриваться как самостоятельное сочинение о древнейшем прошлом. Геродот же писал историю вообще и собирал самый разнообразный материал, в силу чего его труд в разных местах и без системы содержит разнообразный материал по этому поводу.
123
А.О.Угянский обратил внимание на тот факт, что Фукидид всякий раз указывает на то, что он пользуется самыми достоверными источниками, которые вместе с тем никому кроме него неизвестны: «Тайные источники, найденные в Пелопоннесе, о которых больше никто не знал ни прежде, ни после Фукидида, да и он сам поименно никак не мог их назвать в своей истории» (Угянский А.О. Цит. соч. С. 54). Угянский приходит к выводу, что ссылка на такие источники есть не проявление тщательного их отбора, а своеобразный риторический прием.
124
Nestle W. Thukydides und die Sophistik // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum. Bd. 33. 1914.
125
Так, например, сочинение Антифонта называлось «Истины», то есть Ἀληθείαι.
126
Ср. так называемые «Ниспровергающие речи» Протагора.
127
Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т. 2: Софисты, Сократ, Платон. М., 1969. С. 25.
128
См. там же о мифологических штудиях софистов (с. 27–29).
129
В этой связи имеет смысл отметить блестящую характеристику софистики как греческого Просвещения, которую дает там же А.Ф.Лосев (с. 13).
130
Gomme A.W. The Greek attitude to poetry and history. Berkeley; Los-Angeles, 1954, а также комментарии Н.И.Новосадского в его лекциях.
131
В.П.Бузескул понимает этот метод как открытие Фукидида – Бузескул В.П. Введение в историю Греции. Пг., 1915. С. 90–91.
132
См. об этом: Лурье С.Я. Очерки по истории античной науки. М.; Л., 1947. С. 52.
133
В сущности, метод рационализации мифа нельзя считать основным методом логографов. Гекатей и другие писатели его времени в большей степени стремились выделить из мифа исторический факт, то есть вычленить его исторический смысл, в то время как методика рационализации мифа в большей степени характерна для Диодора, который, не понимая сущности многих мифов, как человек, принадлежавший к принципиально другой эпохе, пытался объяснить их, рационализуя саму ситуацию мифа.
134
См.: Finley J.H. The Origins of Thucydides’ Style // Harvard Studies in Classical Philology. N 50. 1939. P. 35–84, а также: Жебелёв С.А. Творчество Фукидида //Фукидид. История. Т. 2. М., 1915. С. 71–77.
135
Лурье С.Я. Цит. соч. С. 300.
136
Впервые этот вопрос был затронут в небольшом исследовании В.П.Клингера «Сказочные мотивы в истории Геродота» (Киев, 1903); блестящая его разработка представлена в цитированной книге А.И.Доватура.
137
Представляет несомненный интерес сопоставление стилей Геродота и Фукидида, содержащееся у Квинтилиана (Χ, 1, 73): Densus et brevis et semper instans sibi Thucydides, dulcis et candidus et fusus Herodotus; ille concitatis hic remissis affectibus melior, ille concionibus hic sermonibus, ille vi hic voluptate. Эта характеристика представляет интерес и в том смысле, что новая наука, в сущности, не вышла за ее рамки в определении стилей этих писателей, вместе с тем вряд ли можно сопоставить их точнее и лаконичнее.
138
Мы ограничиваем наш анализ «Археологии», в сущности, последней проблемой. Общий анализ этого экскурса см. у А.У.Гомма, в цитируемых работах О.Тейблера, Х.Эрбзе и др.
139
Об этом см.: Barber G.L. The historian Ephorus. Cambridge, 1935. P. 115 sqq. and notes. Мы не стремимся восстановить историю Пентаконтаэтии, руководствуясь Фукидидом. Это весьма успешно проделано А.У.Гоммом в первом томе его исследования; непревзойденное до сих пор изложение истории Пятидесятилетия в целом см. у Г.Бузольта (Busolt G. Bd. 1. Teil 2: Pentakontaetia). Детальное сопоставление текстов Диодора и Фукидида проведено в исследовании М.И.Мандеса «Опыт историко-критического комментария к греческой истории Диодора. Отношение Диодора к Геродоту и Фукидиду» (Одесса, 1901). Мандес указывает на то, что в рассказе о Фемистокле Диодор следует непосредственно и исключительно Фукидиду (с. 119–122). Он анализирует тексты Плутарха (с. 120), Юстина (II, 15, 1–2; с. 121), Корнелия Непота (с. 122) и приходит к выводу, что все они следовали Фукидиду. «Пентаконтаэтия» у Фукидида породила спорный вопрос о величине первоначального фороса, см.: Kirchhoff A. Der delische Bund im ersten Dezennium
