В кошмарах нашли своё отражение и последние сутки перед болезнью. Тане часто снились собачьи бои: оглушительное рычание, бьющая кровь, краснеющий песок. Страшные картины настолько врезались в память, что когда в очередном сне Тане удалось-таки доползти до речки, то даже вода, которую она лакала, имела солёный привкус крови. Так продолжалось долго: мучительная жажда, озноб, кошмары, и река с ароматом крови. Лишь изредка снились поцелуи матери, успокаивающее тепло отцовской руки, ласковый дождь, омывающий взмокшее на вечном зное лицо, а потом снова наваливались кошмары.
О том, что новенькая собака заболела, Кравену доложили с раннего утра, как только он явился в клуб. Помрачневший управляющий прошёл к вольеру и уставился на собаку: рыжая колхи лежала посреди клетки, тяжело дыша, жалобно поскуливая и дёргая лапами, будто неслась куда-то во весь опор.
— Она ранена? Это результат того, что Чёрный её всё-таки подрал? — недовольно спросил Кравен у работников вольеров.
— Нет-нет, он наоборот её выхаживать пытается, вы задержитесь подольше — сами увидите, как наш признанный герой вокруг самочки вьётся! — хором ответили все.
Действительно: стоило колхи заскулить чуть громче и жалобней, как чёрный кобель поднялся с подстилки, набрал полный рот воды из миски и обдал фонтаном морду колхи. Рыжая собака застонала и открыла пасть, бессознательно стараясь поймать языком стекающие по шерсти капли, и вторая порция вода, доставленная псом, пролилась ей прямо в горло. Колхи проглотила всё и временно затихла под ласково облизывающим её морду языком Чёрного.
— Видали? — шепотом сказали два уборщика и человек, раздающий собакам корм и воду: напоив рыжую собаку, огромный пёс заботливо обнюхал её и теперь вновь облизывал её сухой, горячий нос.
Кравен присвистнул от изумления:
— Впрямь ухаживает! Значит, срослось у них всё вчера, вокруг посторонней суки он бы так увиваться не стал. Кобели породы Чёрного защищают лишь потенциальных матерей своего потомства, так что колхи надо выхаживать. Ветеринаров кликните.
Ветеринары откровенно боялись входить в клетку к бойцовому псу, так что Кравену пришлось вооружить их электрошокерами и заверить, что он держит наготове энергетическую сеть. Впрочем, опасения оказались напрасны: врачам ничего не грозило, Чёрный не проявил ни малейшей агрессии и без единого рыка позволил им осмотреть свою даму.
— Умная псина, понимает, что его колхи помочь хотят, — прокомментировали собравшиеся у клетки работники вольеров.
Все напряглись, когда колхи громко взвизгнула от укола, но чёрный кобель и тут не попытался наброситься на людей в белых халатах, только заворчал предупреждающе.
— Что с ней? Будет жить? — спросил Кравен.
— Перенести бы её к нам в бокс и под капельницу положить, — неуверенно предложили ветеринары, не отвечая прямо на вопрос управляющего.
Их уклончивость была расценена совершенно верно, и Кравен нахмурился, мысленно мечтая добраться до прежних владельцев колхи и свернуть им шеи за то, что довели собаку до серьёзной болезни, подрывающей планы самого Кравена.
— Давайте перенесём в бокс, — неохотно согласился он.
— А пёс позволит? — боязливо оглянулись на чёрного хозяина клетки ветеринары.
Пёс не позволил. Как только принесли носилки, кобель ощетинился, заревел, как медведь, вмиг выгнал врачей вон из клетки и яростно набрасывался на любого, кто пытался войти в дверцу. Работники вольеров матерились и спрашивали у управляющего разрешения усыпить пса или опутать его энергетическими сетями. Кравен задумался и приказал оставить собак в покое:
— Колхи нам нужна исключительно как самка для Чёрного. Если сейчас разлучить их на длительный срок, то кобель может потом не признать её своей подругой. С учётом же глупости и отсутствия инстинкта самосохранения у этой рыжей суки, он на второй раз может всё-таки затрепать её, особенно, если у неё к тому времени кончится «брачный сезон». — Кравен обернулся к ветеринарам и уточнил: — Я же верно понял, что вы не даёте гарантии выживания собаки при перемещении её в бокс?
— Не даём. Состояние колхи настолько плохо, что она в любом случае вряд ли выживет, мы еще вчера предупреждали, что последствия обезвоживания и перегрева могут сильно аукнуться в ближайшем будущем, — честно ответили ветеринары.
— Тогда пусть остаётся в клетке, — постановил Кравен и оскалил зубы в усмешке: — Породе Чёрного свойственно заключать пожизненные союзы с самками, на сайтах пишут, что это проявление собачьей любви. Наивные обыватели светлых миров считают, что любовь способна творить чудеса, вот и посмотрим, не сотворит ли наш Чёрный такое чудо для своей подруги.
У клетки с двумя собаками раздался глумливый гогот разумных существ. Чёрный кобель вернулся к миске с водой, вновь окатил морду своей страдающей соседки по клетке, а потом поил её, переливая воду из пасти в пасть. Колхи напилась и заснула, периодически вздрагивая всем телом. Пёс остался рядом, сторожа её покой, а когда рыжая собака начинала скулить и плакать, он ласково облизывал её морду и обнимал её лапой.
За тем, как нежно и неустанно черный пёс выхаживает свою самочку, работники вольеров наблюдали девять дней и поражались преданности огромного пса. Уборщик, который рассказал Кравену о продающейся на рынке колхи, считал себя сопричастным к воссоединению любящих собачьих сердец. Его звали Стиром и он постоянно хвастался, что без него Чёрному так никогда и не нашли бы пару, и испытывал симпатию к рыжей собаке, благодаря которой его статус в клубе повысился с уборщика до разносчика корма узникам вольеров. Клетки собак убирались роботами-пылесосами, но вычищать потом этих роботов приходилось вручную, так что чистой и лёгкой работа уборщиков не была. Кроме того, им приходилось наводить блеск на медные поручни балконов, чистить ковры и обивку кресел, выполнять множество другой грязной работы, а разносчику корма всего делов, что дважды в день сбегать к мяснику за обрезками и потом содержимое притащенного в клуб мешка раскладывать по мискам, да следить, чтоб в клетках была свежая вода. При клубе содержалось около сотни псов, на которых работали три разносчика, а еще один занимался исключительно новым пополнением — щенками и их родительницами, и Стир мечтал когда-нибудь занять эту (еще более престижную) должность.
— Кому, как не мне, ухаживать за щенками Чёрного, если благодаря мне эти щенки и появились, — рассуждал Стир в кругу своих приятелей.
Он сильно расстроился, когда рыжая колхи заболела, и опасался, что его вновь разжалуют в уборщики, но высокое начальство и думать о нём забыло, так что Стир остался на кормах. Мечтая, чтобы колхи поправилась и произвела на свет столь необходимых ему щенков, Стир начал с особенной заботой относиться к собаке. Он даже не побоялся без спроса отправиться к ветеринарам и с умным видом выяснить у них, какой режим питания должен быть у заболевшей подруги Чёрного. Получив инструкции, он не ленился варить бульон и каши для больной, тогда как обычно всех собак кормили лишь сырым мясом и рыбой, не делая различий между здоровыми и больными. В бойцовском клубе слабость не поощрялась ни при каком раскладе: если не сумел выжить без всяких поблажек, то и право на жизнь не заслужил.
