из этого.
Люциан все еще изрыгал поток проклятий.
Я снова посмотрел на Горана — или на Драконианца, который был его марионеткой. Я видел только, как Горан дергал за ниточки. Глаза снова из серых превратились в черные.
Затем рука с ножом вонзала кинжал в Елену, снова и снова.
Время остановилось.
Он посмотрел прямо на меня. Он убивал мой единственный гребаный шанс, и он знал это. Я слышал, как нож входит и выходит наружу. Снова внутрь и наружу.
Он начал смеяться.
Люциан был вне себя, кричал и ругался. Это даже больше не было похоже на него. Это был звук разбивающейся вдребезги его души.
Я наблюдал, как ее кровь брызнула на землю.
На ее топоры.
Мне просто нужен этот топор, это все, что мне было нужно.
Затем Горан остановился и прошептал:
— Скажи своей матери, что я шлю ей свою любовь и подарок. Соболезную, как бы тебя ни звали.
Потом я услышал это. Дракон.
Дракон стремительно приближался. Чешуя была немного не на месте. Брайан. Его когти выпустились, и он поднял Елену и Драконианца.
Отвлекающий маневр. Парализующее заклинание рассеялось.
Елена немедленно повалилась на землю.
Люциан поймал ее.
Я высвободился и выстрелил своим розовым огнем в Драконианца. Брайан уронил его слишком рано, и он приземлился с глухим стуком.
Топоры Елены были прямо рядом со мной. На них была ее кровь. Я надеялся, что теория, которая у меня была, была верной. Что кровь родословной Альберта на оружии превратит его в оружие Короля Лиона. То, которое могло уничтожать зло.
Я метнул топор со всей силой, на какую был способен.
Он произнес заклинание, и я застыл. Но топор уже поразил его.
— Борись, Елена! — воскликнул Люциан.
Заклинание Арианны соединилось с чем-то, что она не могла контролировать, и вызвало взрыв.
Земля задрожала. Драконианец упал с топором, застрявшим в его туловище.
«Сработай, пожалуйста», — мысленно взмолился я.
Арианна ахнула. Я тоже это видел. Топор превращал Драконианца в пепел. Медленно.
— Блейк! — Арианна не могла отвести от него глаз. — Что это значит?
— Ничего, — солгал я. — Это топоры королевы Катрины, найденные в Пантеоне. В них есть немного королевской крови. Это спасло нас.
— Как ты узнал, что так будет?
— Я этого не знал! — закричал я. Наполовину правда. Я схватил другой топор Елены, без крови, и вытащил другой из распадающейся плоти. Драконианец был все еще жив. — Я никогда не буду твоим, — прорычал я на него. Его глаза, наконец, потухли.
— Елена, останься со мной! — Люциан ревел и плакал.
Нет, она не могла быть мертва.
— Люциан, нам нужно отвезти ее в больницу, сейчас же! — Бекки плакала.
Нет, она не умрет. Не сегодня. Она умрет, когда я захочу. Я схватил ее, пока они вдвоем все еще ссорились, и спрыгнул с горы.
Тит был ближе всех. Мне просто нужно было добраться до тамошней больницы. Я набирал скорость, все быстрее и быстрее, размахивая крыльями так, как никогда раньше не летал.
Елена была зажата в моих ладонях.
Моя чешуя горела от ветра, который завывал.
Мое зрение увеличилось… слишком, потому что я видел Академию Драконии.
Моя чешуя все еще горела.
Елена умирала в моей лапе.
Я поднажал сильнее.
Без нее я был никем. Я был злым, у меня не было ни единого гребаного шанса. Я не собирался становиться его. Не его.
Я летел быстрее.
Затем прямо передо мной возникла стена. Я не мог остановиться. Я прижал Елену поближе к сердцу и проломил стену. Я резко остановился.
Я молился, чтобы с ней все было в порядке.
Я понятия не имел, где нахожусь. Потом я услышал голос Констанс. Ни за что, блядь.
— Это Блейк, мастер Лонгвей! — закричала моя тетя.
Я открыл глаза.
— Ты меня слышишь? — Она говорила по-латыни.
— Помоги, — сказал я.
Я не мог разжать лапу. Она умирала. Она не могла умереть.
— Помоги ей.
Тетя странно посмотрела на меня.
Мои глаза закрылись, и моя лапа, наконец, разжалась.
— 42~
Кожа натянулась, когда я открыл глаза.
Я был в лазарете. Мои мама и папа были рядом с кроватью. Сэмми тоже была здесь.
— Тьфу, — проворчал я.
— Блейк, — первым заговорил отец.
Затем раздался голос матери с ее сильным британским акцентом, который в тот момент был полон тревоги.
— О чем ты думал? — Было странно, что ни я, ни Сэмми не говорили так, как она. Мы могли бы легко имитировать, но мы не говорили с акцентом. Я покачал головой, чтобы избавиться от дурацкой мысли. Почему я об этом подумал?
— Это был меч короля Лиона, — прохрипел я.
— Ты мог умереть.
— Я не умер.
— Ты спас жизнь девушке. — Мать улыбнулась.
Блядь. Я не должен был этого делать. Почему я это сделал?
— Я бы сделал это для любого, мама.
— Это не имеет значения. — Она поцеловала меня в макушку. — Ты всегда будешь моим героем. Я так горжусь тобой.
— Это был он? — спросил мой отец.
— Да, это был он. Он ждет.
Его лицо было мрачным.
— Он тебя не достанет. Обещаю.
Я надеялся, что папа сможет сдержать обещание. Обещание дракона было связующей клятвой. Я был единственным драконом, который мог нарушить обещание. Я был другим. Сильнее.
— Так он исчез?
Я потер виски.
— Меч Короля Лиона?
Он кивнул, и я тоже. Я не хотел им говорить, но вспомнил Арианну, и у меня не было времени принуждать ее.
— Есть еще одно оружие, которое мы можем использовать. Топоры королевы.
— Что?
— Они были здесь, папа, в Академии. Они не потеряны. Они выставляют поддельные в музее.
— Ты уверен?
— На них были ее инициалы. Я не знаю, где перчатки, но это Алекс Роудс. Я не думал, что это похоже на меч Короля Лиона, но когда ударил Драконианца, тот превратился в пыль. Точно так же, как тогда, когда меч убивал зло.
— Они взорвались?
Я солгал, кивнув. Это было мое слово против слова Арианны.
— Где они сейчас, Блейк? — хотел знать мой отец.
— Спроси Констанс. Они были у меня в лапе, когда я упал.
Отец ушел. Мама осталась, поглаживая меня по лбу.
— Констанс сказала мне, что твое сердце чуть не разорвалось. Кончики твоих чешуек сгорели, Блейк.
— Чешуйки заживут, мам. Пожалуйста, не придавай этому большого значения. Я должен был спасти ее жизнь. Она украла сердце принца. Это было самое меньшее, что я мог сделать.
Я огляделся. Елена не была со мной в одной комнате. Должно быть, в той, что ближе всего к комнате Констанс.
Она кивнула.
