Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Бен обхватил обеими руками рукоятку. На лезвии были ржавые пятна.
— Это кровь?
Трей бросил на него ленивый взгляд откуда-то сбоку и даже не потрудился ответить.
— Ой, я хочу топор! — взвизгнула Диондра и прыгнула в сторону грузовика, а Бен подумал, уж не дурачат ли они его, как обычно.
— Топор для тебя тяжеловат. Возьми охотничий нож.
Диондра нетвердо держалась на ногах, то подаваясь вперед, то отступая назад, и меховая опушка на капюшоне куртки прыгала вверх и вниз.
— Не хочу но-ож — он слишком маленький. Отдай его Бену — он у нас охотник.
— Тогда Бену еще и ружье.
— Ладно, давай ружье мне. Я возьму ружье, — сказала Диондра.
Трей взял ее за руку, раскрыл ладонь и вложил в нее охотничий нож.
— Острый, так что дурью не майся.
А разве они здесь втроем не маются дурью, подумал Бен.
— Бен-гей, утри лицо, не разбрызгивай везде свою кровь.
С топором в одной руке и ружьем в другой Бен отер лицо рукавом. Его подташнивало. Кровь не останавливалась, а теперь перемазала еще и волосы и заливала глаз. Ему было очень холодно, и он подумал, что такое случается перед смертью, когда человек истекает кровью. Потом вспомнил: немудрено, что кожа покрылась пупырышками, — тонкий коротенький пиджачок Диондры надет прямо на голое тело.
Наконец Трей извлек из машины огромное кайло — для себя — с острым, как сосулька, серебристым концом и перекинул через плечо — человек собрался на работу. Диондра продолжала капризно дуть губы из-за ножа, и Трей шикнул:
— Хватит! Ты хочешь что-то сделать или нет?!
Она перестала дуться, коротко кивнула и положила нож в середину круга, в котором они случайно оказались все вместе. Но нет, наверное, все-таки не случайно, потому что после нее Трей положил рядом с ножом кайло и нетерпеливым жестом, как родитель, чей ребенок позабыл произнести короткую молитву перед едой, призвал Бена сделать то же самое. Бен подчинился и положил сверху топор и ружье. Куча острого металла производила впечатление — сердце у Бена забухало в груди.
Его вдруг схватили за руки с двух сторон: у Трея рука была твердой и горячей, а у Диондры — липкой и безвольной. Они встали кружком вокруг своего оружия, поблескивавшего в свете луны. Лицо Диондры напоминало маску сплошь в ямках и холмах, и когда она подняла голову и приоткрыла рот, Бен почувствовал эрекцию, но его это уже не волновало. Мозг кипел, жарился где-то на задворках сознания. Диондра произнесла нараспев:
— Мы приносим Тебе, Сатана, эту жертву, мы несем Тебе боль, и кровь, и страх, и ярость — основу человеческого бытия. Мы чтим Тебя, Темная Сила. Во власти Твоей сделать нас сильнее. Превознося Тебя, мы возвеличиваемся сами.
Бен не знал, что могла значить эта ее молитва. Диондра всегда говорит какие-то сакраментальные слова. Как обычные люди, ходит в церковь, но в то же время обращает молитвы и к языческим богиням, и к камням, и к магическим шарам, и к прочей фигне и хрени. Она всегда уповает на чью-нибудь помощь.
— Сегодня твой ребенок, Дио, станет, черт возьми, воином, — сказал Трей.
Они расцепили руки, каждый взял свое оружие и молча отправился в поле. Под ногами хрустел снег. Бен в полном смысле слова замерзал, ощущая, что к телу искусственно прилеплены чужеродные предметы. Но разве это имело значение? Вообще мало что имело сейчас хоть какое-то значение, они пребывали в эйфории — все будет класс, никаких обязательств, никаких последствий, что бы они ни сделали.
— Кого выбираешь, Диондра? — спросил Трей, когда они остановились у группы из четырех герефордов, изваяниями возвышавшихся на снегу. Они не двигались, не считая, что из-за людей нужно беспокоиться. Тупые твари.
Диондра начала задумчиво водить пальчиком, будто мысленно произнося детскую считалку: «Вышел месяц из тумана…» — и наконец указала на самого крупного быка с огромным до нелепости, заросшим шерстью членом, почти достававшим до земли. Она растянула рот в кровожадном оскале вампира, обнажая зубы волчонка, и Бен решил, что за этим последует громкий боевой клич, но она молча и неуклюже зашагала к быку по снегу. Он успел только самую малость отодвинуться назад — она всадила нож ему в горло.
Вот оно, подумал Бен. Прямо на его глазах начинается жертвоприношение Сатане.
Из быка с громким бульканьем полилась кровь — темная и густая, как нефть, но вдруг у него внутри словно что-то прорвало, и она брызнула злым фонтаном, перемазав их лица, одежду и волосы. Диондра теперь уже вопила, словно первая часть ритуала проходила под водой, и вот теперь она вырвалась на поверхность, ее крик эхом отражался от снега. Она нанесла очередной удар ножом — прямо в левый глаз — и превратила глаз в месиво, на его месте чернела пустая глазница. Бык в замешательстве неуклюже оступился и издал звук, как человек, которого неожиданно разбудили (срочно! бежим!) — испуганный, но вялый. Белая курчавая шерсть покрылась кровавыми брызгами. Трей поднял к небу свое оружие и, издав боевой клич, наотмашь рубанул быка по брюху. Бык осел на снег, но тут же встряхнулся и пошел пьяной походкой прочь. Как дети, когда становятся свидетелями драки, остальные коровы отступили от него, расширяя пространство. Смотрели и тупо мычали.
— Бей его! — вопила Диондра.
Трей заскакал по снегу, выбрасывая ноги вверх, будто в танце, и описывая кайлом круги в воздухе. Он что-то пел во славу Сатане и вдруг прямо в середине строчки с силой опустил кайло на хребтину быка, переламывая позвоночник. Бык упал в снег. Бен стоял как вкопанный, не шевелясь. Потому что движение означало бы, что он примет в этом участие, а он не хотел, не хотел чувствовать, как под его топором разверзается плоть, — и не потому, что это плохо, а потому, что боялся, что для него это может оказаться слишком хорошо. Как было с травкой — когда он первый раз затянулся, он понял, что теперь никогда от нее не откажется. Словно дым нашел внутри собственное, специально для него предназначенное местечко и уютно там свернулся. Возможно, у него внутри припасено место и для убийства — остается лишь его заполнить.
— Давай-ка, Бен, нечего выдрючиваться, — подал голос Трей, хватая ртом воздух после третьего, четвертого, пятого удара кайлом.
Бык лежал на боку, он теперь глухо и скорбно стонал — наверное, такие же потусторонние звуки издавал какой-нибудь динозавр, оказавшись в смертельной западне угольного провала, — внушающий ужас, потрясенный плач умирающего.
— Ну же, Бен, внеси свою лепту! Ты здесь не для того, чтобы стоять столбом! — заорала Диондра, в ее устах слово «стоять» прозвучало как самое последнее дело.
Бык поднял на нее оставшийся глаз, и она, держа нож в одной руке, а другой прикрывая живот, принялась коротко и сильно тыкать его ножом в морду, сквозь стиснутые зубы выкрикивая: «Сволочь! Мразь!»
— Притормози-ка, Ди, — сказал Трей, опираясь на кайло. — Пошевеливайся, Бен! Давай, а то, честное слово, я тебе накостыляю. — Глаза Трея пьяно блестели, и Бен пожалел, что принял так мало зелья, иначе не стоял бы он сейчас, как дурак на распутье: ни то ни се — вроде страха больше нет, а способность мыслить осталась.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
