Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
три клавиатуры-мануала и педали – такой скорее встретишь в кафедральном соборе.
«Орган я слышал и раньше. В католической старшей школе Бэрроу-Хиллз, куда я ходил, он тоже был. Так что этот инструмент мне хорошо знаком, милостью христианского школьного образования. Я ведь в какой-то мере рос католиком. Отец у меня был очень религиозен, я – нет, да и в те годы не особо увлекался религией, но все-таки посещал католическую школу. И в “Интерстелларе” я хотел попробовать использовать орган, чтобы вызвать у зрителя благоговейный трепет. Прислушайтесь к тому, как у нас в фильме звучит музыка: очень часто мелодия вдруг обрывается и слышен ее отголосок. Мы специально записывались в тесном помещении церкви Темпл-черч. При помощи эха мы создаем у зрителя ощущение космического размаха, хотя на самом деле звук разносится по весьма ограниченному пространству. Все это заложено в архитектуре, чтобы при входе в собор вы испытывали благоговение. И это же чувство я хотел вызвать у зрителей, пусть даже “Интерстеллар” – совсем не религиозное кино. Я искал нужные ассоциации: например, звуки органа. Также можно припомнить фильм Годфри Реджио “Кояанискатси” с удивительной музыкой Филипа Гласса – он сильно на меня повлиял. Это чудесный пример неповествовательного кино. И там просто поразительно использован орган».
«Кояанискатси» (1982) – экспериментальный документальный фильм, воплощающий мысль о том, что современный мир вышел из равновесия. В нем переплетаются виды природы и городской жизни: Лос-Анджелес и Нью-Йорк в час пик, национальный парк Каньонлендс в штате Юта, кадры ядерного взрыва и уничтожения жилых районов. Многие эпизоды были сняты при помощи замедленной съемки, а за кадром звучит музыка Филипа Гласса. Для Годфри Реджио «Кояанискатси» стал режиссерским дебютом, а до того он служил монахом при Конгрегации христианских братьев. Никогда раньше Нолан и его команда не видели фильм, снятый монахом.
Работу над музыкой «Интерстеллара» Циммер начал аж за два года до выхода фильма в прокат. Композитор укрылся от мира в своей лондонской квартире, обложился справочниками издательства Time-Life[123] с космическими фотографиями НАСА и стал обдумывать идеи для эпизодов, которые он еще даже не видел в сценарии – Нолан только описывал их ему по телефону. Духовой орган чем-то напоминал ему космический корабль, а в XVII веке этой машине не было равных по сложности. «Орган – словно дремлющий под землей гигант, – говорил Циммер. – Мы слышим дыхание воздуха в трубах. И кажется, будто этот царственный зверь вот-вот проснется».
Наконец, в лондонской церкви Темпл-черч, что стоит недалеко от Флит-стрит и реки Темзы, композитор обнаружил недавно восстановленный орган с четырьмя мануалами, сконструированный в 1926 году мастерской «Харрисон и Харрисон». Боковое помещение церкви Циммер переоборудовал под временную студию и разместил по периметру нефа множество микрофонов. Изначально орган Темпл-черч предназначался для шотландского замка, и его 382 регистра связывают 3828 труб: некоторые из них не больше карандаша, другие – в девять метров длиной и выдают столь низкие ноты, что от их звука дрожат церковные окна. Микрофоны были закреплены на расстоянии шести метров друг от друга, а иногда отстояли от центральных труб органа на целых двенадцать метров. Для более необычной акустики Циммер также попросил хор повернуться к микрофонам спиной. «Чем дальше герои фильма уходят от Земли, тем чаще мы слышим звуки человеческого происхождения; однако они кажутся чужеродными, – объясняет композитор. – Вот, например, видеопослания. Звук в них слегка искаженный, слегка абстрактный».
Второй этап записи музыки прошел в студии Джорджа Мартина AIR, где Циммер собрал оркестр из ста человек – в том числе тридцать четыре струнных исполнителя, двадцать четыре духовых и четырех пианистов. Вскоре стало понятно, что вовремя записать всю необходимую для фильма музыку они не успеют, так что режиссер и композитор решили работать параллельно друг другу: пока Циммер записывал оркестр и фортепиано в студии AIR, Нолан руководил хором и органом в Темпл-черч, и наоборот.
Нолан и Ханс Циммер работают над музыкой к «Интерстеллару» (2014). Чтобы не выбиться из графика, им пришлось записывать саундтрек в двух местах одновременно. Фотография Джордана Голдберга.
«Нагрузка была колоссальной, – вспоминает режиссер. – Но к тому моменту мы уже много лет работали вместе и все более тесно сотрудничали, прорабатывая саундтрек. Мне очень хотелось подключиться к этой части творческого процесса, зарыться в музыкальные задачи, а не просто добавить к фильму уже готовую партитуру. Ханс любезно согласился, и я его не стеснял. Думаю, ему тоже не нравится, когда музыку кладут поверх фильма, будто свежий слой краски. Ханс любит глубоко погружаться в структуру фильма. И с каждым новым проектом я все чаще даю ему такую возможность. Работа у нас проходит так: Ханс присылает мне сложные, многослойные композиции и время от времени приглашает к себе в студию, чтобы мы разобрали их на отдельные элементы. В одной из композиций был органный мотив, всего в пару нот, и я предложил его зациклить, наметил возможные границы отрывка. Ханс сказал: “Завтра сделаю и перешлю”. На следующий день я получил от него мелодию под названием “Каракули для органа” – для него это была просто безделица, часть более сложной композиции, но он вывел из нее маленький прелестный мотив и переслал мне. Тем временем Ли монтировал сцену обратного отсчета, а на другом компьютере я тоже начал с ней играться и решил подложить музыку. Сказал ему: “Давай попробуем пустить фоном эту мелодию; мне кажется, там что-то наклевывается”. Композиция была очень необычная – необычная и сложная, пускай она и строилась всего на паре органных нот. Мы с Ли наложили ее на сцену и не могли оторваться: это было именно то, что нам нужно, идеальное попадание в эмоции. Оглушительная вещь».
Сцена запуска ракеты – один из главных кинематографических шедевров в карьере Нолана: обливающийся слезами МакКонахи уезжает прочь от своей дочери, пока за кадром идет бесстрастный обратный отсчет («Десять, девять, восемь, семь…»), а органная тема Циммера выходит на малеровское крещендо. Отсчет заканчивается, музыка обрывается, и экран охватывает огонь – мощнейший образ, в котором Нолан возвращается к сцене, впервые придуманной еще в 1929 году для немого фильма Фрица Ланга «Женщина на Луне». Идею предстартового отсчета Ланг позаимствовал у катушек с кинопленкой, где фильмы также предварялись таймером. Позднее, когда Ланг эмигрировал в США, «Женщину на Луне» посмотрели ученые НАСА, и под впечатлением от фильма обратный отсчет стал официальной частью процедуры запуска ракет. Так что каждый такой старт – это дань уважения дедушке кинонуаров.
В эпизоде с обратным отсчетом Нолан проговаривает главную тему «Интерстеллара» и заодно обыгрывает второй закон Ньютона: чтобы двигаться
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
