Главное, что он почувствовал это. Он осознал, что хочет защищать и обнимать ее, быть с ней рядом, окружать ее своей любовью. Самому быть внутри своей любви.
Самому быть любовью.
К ней. К себе. Ко всему.
Их падение наконец закончилось. Небо было нежно-розовым, потом оно стало кремово-белым. Через какое-то мгновение небесный свод приобрел другой отте.нок, такой же нежный и спокойный. Цвета сменяли друг друга, словно в калейдоскопе, радуя глаз немыслимым разнообразием.
Это был рай.
Богиня обратилась к ним:
– Бояться перемен совершенно естественно, Ру Шань. Но знай, что ты берешь начало от любви, живешь любовью и идешь к любви. Ничто не сможет отделить тебя от любви. Поэтому не надо бояться.
Да, причин для страха не было. Рядом с ним стояла любимая женщина, а вокруг них – одна Небесная любовь. Поэтому он больше не испытывал страха или, по крайней мере, старался не бояться. Ру Шань подошел к прекрасной богине и низко поклонился ей.
– Я готов, – твердо сказал он. – Что я должен делать?
– Ты должен сказать, что отпускаешь свои страхи...
– Я охотно отпускаю свои страхи.
– ...и что хочешь увидеть свою прошлую и будущую жизнь во всех ее проявлениях.
Ру Шань отвечал быстро, не позволяя разуму вмешиваться в свое решение.
– Я хочу увидеть свою жизнь в разных временах.
Это произошло! Он почувствовал, как его тело разделилось на две части, словно он вышел из своего костюма. Только теперь этим костюмом была его собственная плоть, оставшаяся на земле и называвшая себя Ру Шанем. Другая часть не была тем, земным Ру Шанем, она была им настоящим. Он был создан из света и доброты, он был живым, радостным и свободным, настолько свободным, что это не умещалось в его сознании. Да он и не пытался осознать это. Он просто впервые в течение долгого времени чувствовал себя цельным существом, и эта цельность была такой огромной, что ее невозможно было удержать в себе. Он был частью всего – единственной, постоянно меняющейся нотой в бесконечной мелодии любви и одновременно самой этой мелодией.
В таком же состоянии пребывала и Лидия. Она была не только земной Лидией, из живой плоти, но и представляла собой порождение света. Она стала еще одной нотой в необыкновенной мелодии Неба...
Ру Шань рассмеялся. Он не мог сдержаться, и его смех влился в общую музыку, звучавшую как гимн Любви и Добра.
– Посмотри на Ру Шаня, – произнесла богиня.
Он догадывался, что его ожидает, и ему не хотелось видеть существо, которое было и не было им. Он не желал быть свидетелем собственных ошибок и слабостей. Он не хотел знать, каким он был неудачником.
Но, взглянув туда, он увидел нечто совершенно неожиданное. Он увидел себя и свою жизнь, свое воспитание, действия и намерения, отношение к людям. Но теперь все это представлялось как-то иначе, потому что он смотрел на все глазами, полными любви. Как родитель, который наблюдает за развитием своего ребенка. Он смотрел на свое рождение и детство, видел становление своего характера и взросление. А затем он увидел свою старость. Не просто старость, а много вариантов, один из которых мог стать его выбором.
– Что я должен сделать? – спросил он, надеясь получить руководство в своих будущих действиях в этом хаосе неопределенности.
Но руководства не могло быть, и ответа он не получил. Он просто мягко опустился в один из моментов своей нынешней жизни. В одну из ночей...
Он снова стал Ру Шанем. Он был в гостиничной постели вместе с Лидией, их тела по-прежнему были сплетены друг с другом. На небе брезжил рассвет.
ГЛАВА 20
Внешнее проявление мужества – встреча со смертью.
Внутреннее проявление мужества – встреча с жизнью.
Дао не заставляет, однако превозмогает все.
Дао не подстрекает, однако взаимодействует.
Дао действует тихо, но всегда успешно.
«Дао дэ фин», IV—III вв. до н. э.
– Все случилось не так, как я себе представляла, – тихо произнесла Лидия, прижимаясь спиной к Ру Шаню и подтянув колени к груди. – Я думала, что... Даже не знаю, что я думала. Может, я ожидала увидеть ангелов с крыльями? Дворец с белым троном? – Она покачала головой. – Все это было, но совсем не так, как я ожидала.
– И все настолько превзошло ожидания... – прошептал Ру Шань.
– Да, – отозвалась она.
Лидия не могла найти слов, чтобы описать свои впечатления. Никаких слов не хватило бы, чтобы передать пережитое этой ночью. Но Ру Шань понимал, что ей хотелось сказать.
Красота. Радость. Свет. Всепобеждающая Любовь. Бесконечная и удивительная. Пытаясь подобрать определения к этим понятиям, Лидия и Ру Шань с разочарованием убеждались, что все они не могут донести истинного смысла того, что им посчастливилось познать в Царстве бессмертия.
– Что ты увидел? – спросила Лидия у Ру Шаня. – Что с тобой происходило?
– Я почувствовал, как отделился от своего тела. Я увидел себя... Ру Шанем. И все же я не был Ру Шанем. Я был намного...
– Больше.
Ру Шань кивнул.
– Да, намного больше. – Он повернулся, чтобы заглянуть ей в глаза. – А что ты увидела?
– То же самое, что и ты. Лидию... себя... Знаешь, я оказалась не такой, какой себе представляла. Я была...
– Намного больше.
Она кивнула. Эти слова не могли точно передать ее ощущения, но других не было. Они снова и снова говорили о своих впечатлениях, пытаясь вспомнить каждую мелочь, чтобы навсегда сохранить в своей памяти все, что с ними произошло в эту ночь.
– Я была яркой, – шептала Лидия.
– Наполненной.
– И все же не полной. Ру Шань кивнул.
– Потому что мы можем стать больше. Намного больше.
– Мы совершенны, и все же... – Она прижалась ухом к его груди, прислушиваясь к биению сердца.
– Ру Шань может стать лучше, – заметил он.
– И Лидия тоже. – Она покачала головой. – Но мы с тобой не Ру Шань и не Лидия. Мы...
– Намного больше. – Да.
– Намного, намного больше, – повторил он.
Они потрясенно посмотрели друг на друга, внезапно осознав, что к ним пришло понимание самого важного, непреходящего.
– Мы бессмертны, – одновременно произнесли оба. Это слово казалось чужим, отстраненным и холодным по сравнению с тем, что они испытали совсем недавно.
Лидия отвернулась.
– Я ожидала, что это будет по-другому, – прошептала она. – Я все не так себе представляла.
